"Владимир Васильев(Ташкент). Микрошечка" - читать интересную книгу автора

Это только внутри себя я - взрослая и даже не слишком молодая женщина.
Почти старуха, если одной ногой уже в мире ином...
- А знаешь, - призналась я, - пожалуй, мне нравится. Это нежней, чем
Ангстремочка, и не так уж уничтожительно-уменьшительно. Ты был несправедлив
к своему литературному таланту.
- Я прошу у него прощения, - зарделся довольный моей похвалой и собой
Гулливер.
Он посадил меня на плечи и, заржав, побежал по тропинке. Временами
ветки хлестали по моему телу и лицу, но это было здорово! Ведь боль кричала
о том, что я еще живу!

* * *

Ну вот - я уже Дециметровочка. Сегодня измерялась. Десять сантиметров
тютелька в тютельку.
Мы все еще спим вместе. В смысле - на одной кровати. Только я - на
своей подушке целиком, а мой Святогор, как всегда, на матраце и подушке под
громадным одеялом. Для меня простыни - бывшие носовые платки.
Святогор спит очень осторожно, боясь ненароком раздавить меня или
смахнуть с постели. Но вероятность этого мала, потому что спать я стала
совсем мало. Пять-десять минут мне достаточно, чтобы чувствовать себя
свежей. Поэтому ночи я провожу, в основном, наблюдая за своим ненаглядным,
да размышляя.
Иногда по специальной веревочной лестнице, которую он сплел для меня,
спускаюсь на пол и путешествую по дому. Он стал таким громадным! Впрочем,
ночи мне хватает, чтобы исходить его вдоль и поперек. Не знаю, что меня
гонет, потому что ничего толком делать я не могу из-за своих смехотворных
габаритов. Но и валяться на подушке, как кукла, часто бывает невмоготу.
Нет, не всегда. Порой я перебираюсь на его подушку и копошусь в его
волосах, как обезьянка или горлинка. У моего Святогора всегда была пышная
шевелюра, которой завидовали многие женщины. Огненная при смуглой коже без
малейших намеков на конопушки. Редкое сочетание. Поди узнай, каких кровей в
нем намешано. Однако коктейль получился великолепный!
Иногда, когда он не спит, я бегаю и прыгаю по его груди и животу, а он
хохочет от щекотки. И этот хохот подобен извержению вулкана. В смысле
грохота и земле-, то есть, телотрясения. Я совершенно глохну и теряю
ориентацию в пространстве. Изредка сваливаюсь на постель. Это, хотя и
высоко, но не очень больно, ибо мягко. Но он старается оградить меня от
падений своими ладонями, если успевает. Однако я и сама приспособилась чуть
что падать на его грудь и вцепляться в волосы. Они похожи на траву,
ласкавшую мои ноги, когда я гуляю по его груди.
Иногда я отправляюсь "в поход по Святогору": от одного плеча через
ноги к другому по периметру или по любой произвольной траектории.
Не очень часто, но случается, что я засыпаю на его ладони. Очень
удобно. Мягко и тепло. На животе, может быть, мягче, но там слишком
неспокойно - что-то клокочет, рокочет и волнуется. Кстати, и во время
"путешествий по Святогору" это один из самых труднопроходимых участков.
Особенно, если Святогор принимаетя хихикать. Или, хуже того, хохотать. Да,
про это я уже говорила. Старость не радость. Провалы в памяти. Повторяюсь.
Я пишу эти записки на компьютере с помощью миниклавиатуры, которую он