"Аркадий Николаевич Васильев. В час дня, ваше превосходительство " - читать интересную книгу автора

Мартыновым подружились. Я приходил к нему, читал набросанные главы, просил
как можно подробнее рассказать о своих переживаниях, но Андрей Михайлович -
такой уж у него характер! - уклонялся и ограничивался скупыми замечаниями
чисто фактического характера.
- Да, это было действительно так. Или:
- Яков Христофорович Петерс прочел мне тогда целую лекцию, каким должен
быть чекист. Не раз ссылался на Феликса Эдмундовича как на образец
кристально чистого человека, настоящего коммуниста. [107] И мне приятно, что
и современные чекисты, с которыми я не теряю связь, стремятся во всем
походить на Феликса Эдмундовича, нашего первого чекиста, выдвинутого на этот
ответственный пост Владимиром Ильичем.
Когда я прочитал главу о приезде в Москву графа фон Мирбаха, Андрей
Михайлович сказал:
- Обер-лейтенанта Отто фон Роне много лет спустя я еще раз встретил. В
1944 году. В Берлине. В штабе изменника Родины Власова.
Вам просили кланяться...
Пекарь Григорий Денежкин, вовлеченный в 1905 году старшим Мартыновым в
боевую дружину и выдавший Михаила Ивановича полиции, уже несколько лет жил в
Москве. В опубликованные списки провокаторов Денежкин не попал: то ли
пропустили при переписке, то ли его документы были сожжены, когда толпа,
среди которой были и переодетые жандармы, громила в феврале 1917 года
жандармское управление.
Денежкин не знал, что случилось с его донесениями, расписками в
получении денег, - целы они или нет. Поэтому разжился чужим паспортом.
Больше всего он боялся встречи с земляками. После бегства из Шуи Денежкин
вел себя, как ему казалось, более умно, и те, кого он предавал в других
городах, продолжали считать его другом, А в Шуе помнили, да и сам он помнил,
обещание Анфима Болотина вывернуть его наизнанку. Об этом ему сообщила
сестра Анна, переехавшая в Москву и устроившаяся домовым комендантом. То,
что фамилия сестры была девичья, беспокоило Денежкина: вдруг дознаются через
нее? И сестре он строго-настрого наказал:
- Если кто любопытничать начнет, где я, что делаю и прочее, отвечай:
"Приказал долго жить!" Так и говори: "Погиб за веру, отечество и свободу!"
Только не брякни, дура, по-старому: "За царя!" В данный исторический период
это ни к чему хорошему не приведет. [108]
От частого общения с шуйским исправником Лавровым, а позднее с
жандармскими чинами в Москве Гришка иногда выражался, по его же словам,
по-ученому.
Анна Федоровна Денежкина не знала, где служит брат, чем он занимается,
Она была довольна тем, что он навещает ее редко и не забывает каждый раз
принести подарок.
С половины марта 1918 года беспокойства от брата стало больше. Сам он
появлялся все так же редко, но от него и днем и ночью начали приходить
неизвестные, произносили одни и те же слова: "Вам просил кланяться Леонид
Николаевич!" Анна Федоровна отвечала, как ее научил брат: "Спасибо, очень
рада". Приходившие оставляли оружие - то наганы, то браунинги, то
смитт-и-вессоны, пачки патронов и исчезали.
Григорий приказал ей все оружие прятать получше, в разные места - в
диван, под перину, в подтопок, которым не пользовались, и ждать, когда
придет человек с чемоданом и скажет: "Нет ли у вас случайно сердечных