"Аркадий Николаевич Васильев. В час дня, ваше превосходительство " - читать интересную книгу автора

Отец усмехнулся:
- Приятно познакомиться. Мартынов. Городовой полой шинели махнул по
табуретке, поставил ее около стола и ласково попросил:
- Хозяюшка, зажгите, пожалуйста, лампу.
Мать засветила лампу с зеленым абажуром. Андрей с Петькой
переглянулись - эту лампу зажигали редко, ставили ее всегда не на стол, а на
подоконник. Обычно лампа без огня стояла на комоде, и детям строго
наказывали не трогать ее. От лампы и фонаря стало светло, как на рождестве.
Городовые обыскали все закоулки, снимали иконы и открывали киоты,
стучали кочергой в подпечье. Один лег животом на шесток и заглянул в трубу.
Когда он повернулся, Наташка засмеялась: полицейский здорово испачкал нос и
усы в саже.
Отец улыбнулся:
- Нехорошо, доченька, над дяденькой смеяться, он цареву службу
справляет...
Городовые спустились в подполье, подали наверх кадушки с огурцами и
капустой, высокую стеклянную банку с маринованными грибами.
Грибы собирали Андрей и Петька. Как-то с ними в лес пошел отец. Он
нашел пустяки - три подосиновика - и сказал, что хочет отдохнуть. Ребята
ушли в глубину леса искать боровики. Андрей знал место, где белые сами лезли
в глаза. Набрав полные корзины, Андрей и Петька вернулись на опушку. Отец
сидел на пеньке и стругал ножичком можжевеловую палочку, а на земле лежали
двое незнакомых и сосед Анфим Болотин. Он весело сказал:
- А ну, переберем ваших красавцев!
Грибы выложили на мох. Отец покрыл дно корзины березовыми ветками,
сначала положил на них какой-то бумажный сверток, а уж потом грибы.
Один из чужих взял большой белый гриб и, любуясь, сказал:
- Красив! [25]
И уронил гриб. Шляпка отлетела в сторону, тяжело упала около пня и
лопнула. Болотин, страстный грибник, не выдержал такого святотатства:
- Эх ты! Поаккуратнее надо. Это гриб, а не огурец!..
Чужие и Анфим вскоре ушли. Мартыновы собрали грибов и для отцовой
корзинки.
...Полицейский покрутил банку с грибами на ладони перед лампой и что-то
тихо сказал исправнику. Тот кивнул, и больше банку не трогали, а принялись
за кадушки. Полицейский выбросил на пол деревянные кружки и холстиновые
тряпочки, которые мать всегда подкладывала под кружки. Сильно и вкусно
запахло чесноком, укропом, мокрыми смородиновыми листьями. Полицейский
запустил руку в кадушку, огурцы не поддавались, он чертыхнулся и опрокинул
кадушку на бок. Огурцы запрыгали по полу, рассол полился в щель около печки.
Мать вздохнула:
- Зачем добро портите?.. Ничего там нет.
Отец босой стоял около печки. Он переступил через ручеек рассола и
успокоил мать:
- Пусть удостоверятся, Маша.
Кадку с капустой городовой, приподняв, перевернул, и капуста сразу
вывалилась на пол грудкой. Наташка засмеялась. Видно, вспомнила, как летом с
подружками лепила из влажного песка куличики.
В капусте блестели, как огоньки, кружочки моркови. Мать опять
вздохнула. Отец, поняв, о чем она думает, сказал: