Распятие № 2

«БМВ» коммерческого директора ООО «Избавление» Офиса Полыхаева радостно гудел депутатской мигалкой, с огромной скоростью рассекая просторы встречных полос на дорогах Москвы. Грезиль, охранник главного офиса ООО «Избавление», сегодня выполнявший обязанности личного шофера господина Полыхаева, не обращал внимания на такую мелочь, как цвет светофора, но зато вписывался в повороты с изяществом, достойным Шумахера. Неожиданно перед машиной мелькнуло тело, лобовое стекло увлажнилось кровью, а снаружи раздался грохот и истошный женский крик.

– Испепелю! – заорал в гневе Офис и вышел из машины. Грезиль виновато втянул голову в плечи. На мостовой лежало тело сбитой женщины. Офису было достаточно одного взгляда, чтобы понять, что женщина, будучи при жизни рядовым клиентом ООО «Избавление» уже постигает прелести загробной жизни в аду. К Офису уже бежал вспотевший от страха сотрудник ГИББД.

– Рашидик! – моментально достал мобильный телефон Полыхаев. – Офис тебя беспокоит. Мне вслух говорить, чей я? Или свой партийный псевдоним сказать открытым текстом? Коммерческий директор ООО «Избавление» говорит! Указания следующие – сбил москвичку насмерть. Загладь это дело моментально, а всех ее родственников посади за попытку моего убийства. Не мне тебя учить. Что? Да тебя завтра же в аду погибшие в Чечне будут жарить, причем все вместе! Сынку Серого можно, а мне нельзя? То-то же… С вами хочет переговорить министр МВД РФ, – издевательски сказал Полыхаев, передавая мобильный в потные руки блюстителя правопорядка. Служитель закона посерел, покраснел, потом побледнел, выслушав указания министра.

– Я поеду, – утвердительно сказал Офис и шагнул по направлению к машине.

– Разрешите доложить, – смущенно произнес сотрудник ГИБДД.

– Разрешаю, – ласково сказал Полыхаев и раскрыл перед служителем закона свой бумажник – У меня как раз некоторые проблемы с финансами, а у вас, наверное, за сегодняшний день много всего накопилось, вам хочется поделиться, я правильно понял?

– Извините, – контролер законности виновато отошел. Его коллеги уже оттаскивали труп, заботливо освобождая место проезда для «БМВ».

– Если это еще раз повторится, я превращу тебя в человека! – шипящим от воистину адской злобы голосом сказал Полыхаев Грезилю.

– Только не это! – умоляюще воскликнул Грезиль. – Уважаемый Офис, я кровь на стекле отмою, и мы тут же поедем!

– В две минуты, – прошипел Офис.

– За полторы управлюсь! – повеселел Грезиль. Офис недовольно вздохнул и соизволил обратить внимание на близлежащий вещевой рынок с очаровательным названием «Голгофа». Неожиданно глаза его расширись, рот изверг массу непарламентских выражений, а тело моментально переместилось непосредственно к входу рынка, рядом с которым разворачивались небезынтересные события.

– Люди, – вещал интеллигентного вида мужчина с длинными волосами и изящной эспаньолкой. – Проснитесь! Ненавидя ближнего своего, вы губите прежде всего себя! Вы стали зомбированными пособниками посланцев ада, ваша жизнь пуста и ограниченна, вы разучились мыслить самостоятельно, а жить можете лишь стадами! Презирая талант и поклоняясь рейтингу, вы убиваете себя, готовя лишь к загробным адовым мукам! Разбудите свои мысли, воскресите свою душу!

– Хорош треньдеть, – возмутился один из покупателей. – Мало вас мочат, сектантов!

– Ты за место Гураму платил, да? – спросила одна из морд кавказской национальности, ходившая в подручных у хозяев рынка.

– Молчи, тварь! – спокойно сказал спутник мужчины с эспаньолкой. – Не мешай Учителю просвещать вас, одноклеточных гадин!

– Ты кто такой, да? На кого наехал, из крутых, да? – достал маленький изящный ножик кавказец.

– Лев Матвеев, сотрудник Московской городской налоговой инспекции, – помахал спутник оратора корочками. Грузин недовольно выматерился и нехотя отступил.

Неожиданно рядом с рынком появилась милая компания, судя по мундирам, прибывшая прямо из внутренних органов.

– Так, террористы-бандюги-убийцы России! – весело сказал главный из них. – Всем гражданам Грузии либо немедленно покинуть занимаемую ими территорию, либо я не виноват!

– Мы же платили, да! – возмущенно зароптал продавец-грузин.

– Не надо было Саакашвили выбирать! – захохотал главный страж закона, судя по погонам – капитан милиции. – Теперь платили вы или нет – вы мафия и террористы, и подлежите аресту! Или доплачивайте по двойному тарифу – подумав, добавил он.

– Гурам заплатит, – хмуро сказал один из продавцов. – За все вам заплатит!

– Поклоняясь вашим лидерам, сосущим из вас кровь, себя и только себя губите вы! – вновь начал свои проповеди мужчина с эспаньолкой.

– Документы предъяви, психованный! – раздраженно сказал капитан.

– С кем имею честь? – мягко и вежливо спросил рыночный проповедник.

– Иван Иудович Искариотов, МВД, отдел по борьбе с организованной преступностью, – веско сказал капитан – Предъяви документы, а не то сейчас с моей дубинкой поцелуешься!

– Когда ж ты себя и своих козлов, наконец, поборешь? – вздохнула одна из продавщиц.

Проповедник протянул паспорт на имя Иисуса Иосифовича Назаретова.

– Ууу, жидяра, – с ненавистью протянул доблестный капитан. – Валил бы в свой Израиль! Регистрация в порядке, но придется пройти с нами…

– В чем дело? – раздраженно спросил Лев Матвеев и помахал корочками перед носом стража порядка.

– Незаконный митинг, разжигание межнациональной розни, – сказал несколько остывший после знакомства с документами преступного сообщника капитан.

– Сколько? – лаконично спросил Лев.

– Тридцать евро, – не менее лаконично ответил Иван Иудович. – Я патриот, возьму рублями по курсу ЦБ.

Лев раздраженно сунул тысячную купюру в цепкую руку представителя закона, а Иисус Иосифович продолжил прерванную речь.

– Сила добра и гуманности огромна, и вы можете оценить ее! Я излечу ваши души, ваши болезни…

– Чудо соверши, тогда не вмажем, – лениво протянул продавец сантехники. – Мы не менты, мы таких больно умных зарежем – не фиг делать!

– Я могу превратить воду в вино, – упавшим голосом сказал Иисус.

– А в водку можешь? – заинтересованно спросил Иван Иудович и протянул Иисусу бутылку «Аква Минерале».

Иисус мягко коснулся бутылки. Капитан заинтересованно продегустировал напиток и тихо ойкнул «Настоящая!»

– Вот это дело, да! – воскликнул кавказец, патрулирующий рынок. – А то про душу чушь нес! Слушай, я тебе сейчас бочку воды подвезу, а потом куплю под реализацию, да?

– Незаконная торговля спиртными напитками без акцизной марки! – побагровел капитан – Иосифович, твою мать, а ну пройдем в отделение!

Лев безмолвно опустил еще одну купюру в бездонный карман капитана.

– Другое дело, – одобрил жест Матвеева Иван Иудович. – Слышь, Иосифович, а ты «Балтику» в коньяк превратить сможешь?

– Асмодей Адамович, – ошеломленно сказал в мобильный телефон созерцающий второе пришествие Полыхаев. – Сынок Иеговы опять безобразничает! На этот раз на нашей территории…

– Ведь сам мне сказал, что понял абсолютную безнадежность этих людишек! – вздохнул сидящий в кабинете Асмодея пожилой мужчина с простым, не выражающим никаких эмоций лицом. – Я его послал учиться на архидемона, а он плюнул и улетел в параллельный астрал, бездельник! И спустя столько лет он хочет снова наступить на одни и те же грабли!

– А вы хотите, чтобы грабли были именно те же, великий Иегова? – подобострастно, но с затаенной насмешкой промурлыкал Асмодей Адамович.

– Его можно только так отучить от бесполезных глупостей! – вплеснул руками Творец. – Именно публичное распятие! Только, ради Люцифера, не перестарайся!

– Я счастлив оказанным мне доверием, – поклонился Асмодей – Значит, после второго распятия вашего многоуважаемого отпрыска я могу считать себя полностью прощенным и передать бразды правления достойному наемнику, в смысле преемнику? Эти россияне до того скучны и предсказуемы в своем бездушии, что я скучаю по моим инкубам…

– Не все сразу, – помрачнел Иегова. – После успешного возвращения своего сына я подумаю.

– Заставить вас подумать – это уже великая заслуга, – преданно сказал Асмодей Адамович, внутренне клокоча от ярости. – Я приступлю к организации возвращения вашего дорогого сыночка сегодня же!

– Я жду результата, Асмодей! – повелительно сказал Иегова, не заметив сарказма Князя инкубата.

– Все ждут результата, – проворчал архидемон, глядя на клубы пара, оставшиеся от растворившегося Творца. – Вопрос лишь в том, кто его дождется первым…

– Асмодей, мне тоже это нужно! – прогремел сверху оглушающий голос. – А значит, нужно и тебе!

– Как скажете, великий Вельзевул – равнодушно сказал Асмодей. – Но кому отдать его после распятия?

– Отдай его папе, – строго сказал голос. – Выделять ему чертей я не собираюсь! Наши инкубы намного интеллигентнее и восприимчивее людей, он может их сбить с пути истинного!

– А этих? – кивнул за окно Асмодей.

– После твоей обработки, – ласково сказал голос. – Я за них спокоен!

– Еще, Юра, еще! – раздался страстный стон из спальни московского мэра. – Пожалуйста, еще, мне так хочется!

– Куда тебе столько? – раздался раздраженный голос Юрия Михайловича. – Палашевского рынка с «Гранд-Парком» тебе уже мало? Прибыль с Сокольников мне отдашь! И с МГУ-шных домов тоже!

– Простите, что нарушаю вашу семейную идиллию, – в спальню вошел материализовавшийся из воздуха Офис Полыхаев. – Но у меня к вам неотложное дело.

Елена Батурина взвизгнула и стыдливо прикрыла папки с документацией «Интеко». Лужков побагровел от ярости, но, разглядев ночного визитера, моментально успокоился.

– Леночка, выйди, – кротко попросил он супругу.

– Конечно-конечно, – защебетала Батурина. – Офис Хамович, вы зданием довольны, все в порядке?

– К вам пока претензий нет, – тяжело посмотрел на супругу мэра Полыхаев. Батурина деликатно кивнула и моментально вышла.

– Юра, нам необходимо арестовать и публично казнить человека, – сразу взял быка за рога Офис. – По обвинению в межнациональной розне и терроризме. Форма казни – распятие на кресте. А сама казнь должна происходить в виде национального праздника с всенародным гулянием и звездами вашего шоу-ебизнеса.

– Мне нужна санкция Владимира Владимировича и деньги, – так же прямо и коротко ответил Лужков.

– Денег не дам, – отрубил Офис. – Считай, что я здесь на правах рэкета.

– Неужели у вас в аду нет денег? – скривился Лужков.

– Ты хочешь лично в этом убедиться? – издевательски спросил Полыхаев.

– Взять неоткуда, – мэр понуро опустил свою городскую голову, так и не ставшую государственной.

– Собственных жалко – свояка своего потряси за разноцветные яйца, – сказал Офис. – Я тебя градоначальником в этом сером муравейнике сделал, а ты бюджетных денег жалеешь?

– Насчет свояка – это мысль, у его яиц сейчас поднялось все, – наморщил лоб Юрий Михайлович. – А наш Штирлиц санкцию даст?

– Асмодей его завтра вызовет, – сухо сказал Офис.

– У него завтра и так дел по самую слиску, – сказал Лужков. – И день рождения справляет, и журналистку утром должны замочить, неизвестно, как все повернется…

– Вот и сделаем ему еще один подарок, – развеселился Офис. – Этот человек не какая-то журналистка с двойным гражданством, он, если бы захотел, вашего Штирлица на дыбу одним движением руки отправил.

– А что не отправляет? – заинтересованно спросил мэр.

– Он хочет разбудить в нем порядочность, – шутливо-доверительно сказал Офис. От хохота мэра затряслись стены. Он продолжал громко и безудержно хохотать даже тогда, когда Офис со словами «Готовь всенародный праздник» беззвучно растворился в воздухе.

На следующее утро Владимир Путин сидел в кабинете настоящего хозяина России.

– Это действительно настоящий Христос? – удивленно спросил гарант конституции.

– А вам-то что? – хитро прищурился Асмодей.

– Немного неудобно, – пожал плечами президент, улыбаясь светлой улыбкой.

– Вам неудобно? – Асмодей впился взглядом в Путина. – Собственных подданных вам травить газом удобно, невинных детей убивать из гранатометов удобно, стариков и детей взрывать в метро и жилых домах удобно, молодых ребят вести на смерть из-за передела вашей нефти и возможности бюджетных махинаций удобно, убивать и пытать недовольных вашим режимом удобно, а распять Христа – неудобно?

– Очень большой грех, – почему-то смущенно сказал Владимир Владимирович.

– Вам после смерти все равно в ад, между прочим, Гусинского и Ходорковского я сделаю пытающими вас инкубами, – развел руками Асмодей. – А крышевать торговлю украденными из могил трупами – грех меньший?

– Вы не Березовский, прекратите перечислять мои грехи, – оборвал архидемона Путин.

– Да мне и года не хватит, чтобы все перечислить, – махнул рукой Асмодей. – Итак, подполковник Путин, когда вы намерены начать операцию «Распятие № 2»? Явки, адреса и пароли вам известны…

– Не ерничайте, – устало сказал президент России. – Я начну сегодня же.

На вещевом рынке «Голгофа» царило праздничное оживление. До краев налившись превращенной в водку водой граждане России резко подобрели и даже приобрели первоначальные навыки к духовному самосовершенствованию.

– Эй, Иосифович! – гаркнул полупьяный капитал Искариотов. – Как ты сказал, ударь по левой, подставь правую, и по печени его, гниду? Ты молодец, на ушуиста моего знакомого похож! Хочешь, я ради тебя пристрелю кого-нибудь? Кого покажешь!

Иисус печально показал на самого капитана.

– Ты че! – заорал Иван Иудович. – Попытка покушения при исполнении? А ну пройдем!

– Я имел в виду твой больной разум и нечистое сердце, – мягко сказал Иисус. – Ты должен очиститься!

– Я только Ахмеду и майору Хаменскому должен! – прокричал бравый капитан. – И я чистый, мылся позавчера, так что за базар ответишь по понятиям!

– Учитель, все, что вы говорите выше плинтуса, они не понимают – грустно сказал Лев Матвеев.

– Две тысячи лет назад они были намного понятливее – не менее грустно ответил Сын Божий.

– Учитель, не падайте духом! – с жаром воскликнул сотрудник налоговой инспекции. – Даже Дион сумел воспитать лишь одного Ювенала, но к чему это привело!

– В итоге все привело к этой убогой современности, – разочарованно вздохнул Иисус. – А что касается тебя, мой единственный апостол, ты далеко не Ювенал. Не успеет голубой петух прокукарекать над моим распятием, как ты трижды предашь меня…

– Учитель, это невозможно, – улыбнулся Лев.

– Я снова поверю в людей, если этого не произойдет, – сказал Назаретов. – Но все снова свершится, как бы смешно и страшно это не было…

К рынку, отчаянно воя сиренами, подкатило несколько машин, из которых моментально выбежали спецназовцы, и профессионально взяли в кольцо Иисуса и микроскопическую толпу вокруг него.

– Кто здесь Иисус Иосифович Назаретов? – грозно спросил командир спецназа, выделявшийся абсолютно неуставным брюхом.

– Вот эта сволочь! – радостно сказал Иван Иудович и, для пущей убедительности, изо всех сил ударил Сына Божьего милицейской дубинкой. – И с ним еще налоговик еврейский!

– Я этого типа впервые вижу! – возмутился бесстрашный Лев. – И вообще, товарищи, пропустите! Меня как раз ждет в налоговой инспекции один из ваших руководителей! Я попрошу его за меня поручиться…

– Сейчас никто никому не товарищ, все пытаются быть друг другу господами! – рявкнул командир спецназа. – Ладно, насчет тебя, жиденок, указаний не было, – скучающе зевнул он. – Ребята, быстро берем этого террориста, нам еще к заказчикам, тьфу, к следователям по убийству Политковской ехать!

На закрытом заседании суда гражданину РФ Иисусу Назаретову, обвиняемому в терроризме, разжигании межнациональной розни, тринадцати нераскрытых убийствах годичной давности (по каждому из убийств моментально нашлись свидетели, тут же опознавшие Назаретова И.И.), хранении наркотиков, производстве и продаже нелицензированной алкогольной продукции, а также групповом изнасиловании женской спортивной команды был вынесен суровый, но справедливый приговор – смертная казнь.

Телевидение вовсю муссировало тему еврейского маньяка. Президент России вскользь упомянул о купленных Березовским негодяях-цээрушниках, посмевших убить злейшую врагиню путинского режима и союзницу Америки специально, чтобы расстроить гаранта российской конституции в день его рождения. Выразив соболезнования американскому президенту в связи с убийством российской журналистки, Владимир Путин в очередной раз поднял вопрос о борьбе с многочисленными врагами России.

– Россия со всех сторон окружена врагами, желающими замочить в сортире нашу заслуженную репутацию могущественной империи! – под гром аплодисментов заявил он. – Но в нелегкий для страны час нам не следует забывать о врагах внутренних. Убийца, насильник и террорист, побивший все рекорды нарушения закона и правопорядка, сейчас ожидает заслуженной смертной казни. Я бы на месте судей этого мерзавца еще до казни сделал бы ему такое обрезание, чтобы вообще ничего не выросло! Но наш российский суд – самый гуманный суд в мире, потому этот бандит и наркоман пока еще цел и невредим. Я повторяю – пока. Мои специалисты по обрезанию ждут своего часа и через две недели его дождутся!

– Сегодня Государственной Думой был принят в первом чтении закон о введении ежегодного Дня Распятого Врага, – деловитым голосом сказала красавица-дикторша Первого канала. – Через две недели на Красной площади состоится первая публичная казнь врага нашего Отечества – террориста и убийцы Иисуса Назаретова. Казнь будет происходить в форме распятия на бронзовом кресте, который в рекордно короткие сроки изготовил Зураб Церетели. День Распятого Врага будет праздничным выходным днем. И без того прекрасный подарок для патриотов России будет дополнен концертом на Красной Площади, финансируемым мэрией Москвы. С репортажем из Государственной Думы – Семен Облизаев. Семен?

– Вера?

– Семен?

– Надежда?

– Семен!

– Прости, Люба. Мы находимся в здании Государственной думы, где депутаты с чувством глубокого удовлетворения обсуждают нововведение в российском законодательстве.

– Антинародный террорист должен быть казнен не только под лозунгами капиталистического режима, но и под знаменами коммунистической партии, – запел очередную песню протеста Геннадий Зюганов. – Отрицание поддержки партии КПРФ в деле поимки и распятии Иисуса Назаретова – вот настоящее злодеяние современного режима!

– А я давно говорил – распять, распять всех евреев, однозначно! – с пеной у рта кричал Жириновский, до появления перед камерой спокойно и интеллигентно обсуждавший с Явлинским проблему сегодняшнего отсутствия черной икры в госдумовской столовой. – Я предложил встречный законопроект – гильотины и виселицы, всех подонков повесить, а потом зарезать, однозначно! И вешать, резать и распинать каждый день, наш народ это любит, не хватает хлеба – дадим зрелищ! А Явлинский, этот подонок, цэрэушник, коррупционер с гнилым яблоком все настаивает на гуманизме, нашему народу это не нужно, однозначно, у нас свой путь! Ваша очередь, Григорий Алексеевич, – совершенно другим, спокойным и вежливым голосом обратился он к Явлинскому.

– Это вырежи, – тихо сказал оператору Облизаев.

– Кого учите, – прошептал оператор.

– Господин Жириновский пообещал побить мне все лицо, когда я решил внести поправку в его новый законопроект, – обиженно сказал глава фракции «Яблоко». – Я считаю дикостью и бескультурьем вводить виселицы, как в каком-то средневековье! Вот гильотина – это совсем другое дело, многие европейские страны веками практиковали этот способ красивого и благородного возмездия.

– Простые россияне тоже одобрили новый День Распятого Врага, – с радостной улыбкой сказал Семен. – Это нововведение в очередной раз докажет врагам России, что мы являемся мощной и грозной империей, не прощающей негодяев. Репортаж вел Семен Облизаев.

– Это все новости на сегодня, – улыбаясь, сказала дикторша. – С вами была Любовь Холуйская.

– А теперь о погоде, – томно и эротично изгибаясь, начала другая дикторша…

День Распятого Врага проходил с большой помпой и практически всенародным одобрением. Жители российских городов были воистину безумно рады новому выходному дню, а москвичи безмерно счастливы увидеть кровавое шоу на Красной площади, а еще и с любимыми звездушками в роли участников!

Бронзовый крест с распятым Иисусом везла гигантская машина с огромной деревянной сценой. Посередине сцены был вмурован крест, на котором в полубессознательном состоянии висел Сын Божий, вновь испытывая невероятные мучения. Пол сцены вокруг креста был залит кровью Христа, но это не смущало Аллу Пугачеву, поющую рядом с крестом свой нетленный хит «Держи меня соломинка, держи», и иронически поглядывающую на полуоткрытые гениталии Иисуса.

Проезжая мимо храма Христа Спасителя, где бойкие священники уже открыли торговлю презервативами «Спаси и сохрани», машина и беснующаяся вокруг нее толпа неожиданно остановилась – какой-то злоумышленник подложил на пути гибели Иисуса взорвавшиеся при наезде на них шарики с порохом, тем самым проколов шины и отстрочив приезд машины к Красной площади. Пока моментально подбежавшие сотрудники администрации мэрии меняли шины, сквозь толпу яростно продирался Лев Матвеев, сжимающий в вспотевшей руке купленный по случаю «стечкин». Но машина вместе с деревянной сценой была в тесной кольце милиционеров, в числе которых неожиданно оказался вездесущий Иван Иудович Искариотов.

– Эй, налоговик! – радостно заорал он. – За подельником пришел? А это что у тебя в ручонке?

– Ничего, – струхнул Матвеев, моментально положив «стечкина» в оттопыренный карман чьего-то пальто.

– Да нет же, я видел, – настаивал Искариотов.

– Ты ничего не видел – ненавидящим голосом процедил Матвеев и протянул зрячей Фемиде тысячную купюру.

– Конечно, не видел, – моментально ослепла Фемида в лице Искариотова. – И тебя я чтоб тоже не видел!

Апостол Христа молча кивнул и отступил в толпу.

Наконец, машина со сценой, на которой Пугачеву успешно сменили Петросян и Винокур, читающие уморительный диалог еврейского сексуального маньяка с Березовским, специально написанный ко Дню Распятого Врага Лионом Измайловым, успешно въехала на Красную площадь.

Народ радостно бесновался, громадная толпа полностью заполонила Красную площадь и все близлежащие окрестности. Петросяна и Винокура сменили «Блестящие», эротически извивающиеся вокруг креста и использующие его в качестве шеста для стриптиза. Аня Семенович пошла дальше всех – она сексуально лизнула крест и плотоядно проглотила струящуюся Христову кровь.

Иисус почувствовал, что силы полностью его покинули, и обреченно закрыл глаза, готовясь к вознесению и отцовскому разносу. «А ведь папа был прав», – стучала в мозгу приносящая адскую боль мысль. – «Они абсолютно безнадежны».

– Зверье! – неожиданно раздалось над ухом. – Вот ведь парадокс – ненавижу собственное творение!

Христос открыл залитые кровью глаза и увидел высокого человека с хитрыми раскосыми глазами и ухоженной бородкой, заботливо подносящего ему бутылку с водой «Перье» и ослабляющего слишком плотно вбитый в ладонь гвоздь.

– Дьявол, – хрипло прошептал он. – Ты тоже решил сплясать на потеху толпы над моим трупом?

– Я всего лишь архидемон, – мягко сказал Асмодей Адамович. – И вам, уважаемый сын Иеговы, подобный ранг тоже бы не помешал. Гарантирую вам свою протекцию и поклонение моих инкубов – до такой страшной и пошлой церемонии они никогда не опустятся. А ваши обвинения, что я хочу потешить, а не подчинить эту толпу, нелепы – они меня не видят. Они и так привыкли к выборочной слепоте, поэтому этот фокус практически не потребовал энергетических затрат. Так как вы отнесетесь к моему предложению пополнить наши ряды? Не забывайте, я сам сын Адама и Евы, практически ваш племянник, мыслящее существо, выбрал путь Князя инкубата, а не бесполезного и никому не нужного миссионера!

– Я подумаю, – хрипло произнес Христос. – Поговорим после!

– Обязательно! – любезно поклонился Асмодей.

– А ведь в России, – с трудом прохрипел Иисус. – Родился Пушкин, мой любимый ученик и собеседник…

– И только в этой стране его могли убить, – парировал Асмодей. – Между прочим, он был мудрее вас, и написал –

Иисус хотел что-то ответить, но захлебнулся кровью, хлынувшей из горла и умолк.

– Теперь ты понял? – услышал Асмодей глуховатый бас Иеговы.

– Да, папа, – раздался мягкий тенор неудавшегося проповедника.

Тем временем на сцену, взявшись за руки, вошли Филипп Киркоров и Борис Моисеев и заявили о своей неожиданно нахлынувшей взаимной любви, которую они намерены узаконить венчанием в храме Христа Спасителя. В честь этой любви они решили спеть романтический дуэт на фоне умершего врага России. Не успел Борис Моисеев взять первую ноту, как рядом с Асмодеем материализовалась Бенсозия Пламенеева, старший менеджер по кадрам ООО «Избавление» и, по совместительству, одна из многочисленных жен Князя инкубата.

– Асмодей, Офис пьянствует с мэром, а у нас VIP-клиент, – озабоченно объявила она. – Некто Лев Матвеев, четвертая категория души и третья группа интеллекта.

– Третье предательство, – удовлетворенно сказал генеральный директор ООО «Избавление» – Как я и планировал…

И Асмодей с Бенсозией беззвучно растворились в воздухе, невидимые для беснующегося стада, ликовавшего по поводу романа Киркорова и Моисеева, но упорно не замечающего окровавленного бронзового креста, с которого фантастическим образом исчезло тело потенциального Спасителя их душ.