Планета Лязиопа

Совет директоров ООО «Избавление» с огромной радостью подводил итоги первого квартала 2006 года. Восторженные крики большинства окончательно заглушили голос разума у немногих россиян, чудом сохранивших душу – поэтому кривая продаж души зашкалила все немыслимые нормы. Матери тащили на руках ревущих младенцев, за ухо приводили милых дошколят, еще не испорченных коллективизмом и системой очень среднего российского образования. Талантливые люди с остатками совести, принципов и интеллекта стояли в очередях месяцами, надеясь получить за свою душу хотя бы две тысячи евро, так как наличие души не одобрялось, не окупалось и презиралось. Но результаты первого квартала 2006 года были просто фантастическими – по всей России оставалось лишь 0,13 % взрослого населения с наличием души!

Генеральный директор ООО «Избавление» Асмодей Адамович Адов, торжествующе улыбаясь, взял слово.

– Я не скрываю, – весомо начал он. – Что наиболее трудный участок планеты Земля был передан мне в качестве наказания – у меня возникли некоторые трения с Творцом-Иеговой, а Вельзевул, на поддержку которого я рассчитывал, и, – повысил голос архидемон. – Продолжаю рассчитывать, неожиданно выразил полное согласие с мнением Иеговы. В результате я принял руководство вместо вас, дорогой Офис, – Князь инкубата осуждающе посмотрел на коммерческого директора ООО «Избавление» Офиса Полыхаева. – Так как вы в течение семидесяти земных лет вашего правления не смогли справиться с простейшей задачей – взять у россиян все их души. Ваши методы, – взгляд Асмодея выражал снисходительное презрение. – Состояли в том, чтобы заставить россиян продать души с помощью смеси террора и навязываемой советской идеологии. А где результат? Народ молчаливо сочувствовал людям с душой! Их били, унижали, подвергали пыткам – а душа, мой недальновидный Офис, только совершенствовалась. Ваша громадная ошибка была в том, что вы пытались отнять души нахрапом, помещая страну из одной кровавой купели в другую. Запомните – душу должны продавать добровольно! А решение было так просто, и даже частично состояло в вашем имени…

Офис виновато понурил голову.

– За двадцать лет я превратил этот рефлексирующий клубок в холодную равнодушную машину, – сказал Асмодей. – Не кулаки и дубины губят души, а цинизм и ограниченность, помноженные на вечную гонку за деньгами и властью! Если в период вашего правления человек, цитирующий Бродского и Мальденштампа, тонко и иронично шутящий, вызывал смесь уважения, страха и отвращения – то теперь такая белая ворона вызывает лишь смесь равнодушия, непонимания и презрения! Интеллектуалы лишь мучаются от собственной душевности и с радостью ее продают! А нужны были лишь три кита – Беззаконие, Телевидение и Офис…

– Маммон проводит подобную политику в США, – попытался возразить Асмодею уязвленный Офис.

– Ваше обвинение в плагиате не выдерживает никакой критики! – сердито прикрикнул Асмодей. – В США бездушие и ограниченность соседствуют с торжеством закона и благоустроенности, поэтому процент не продавших душу там ощутимо больше! Маммон совершил огромную ошибку, не сломав хребет законности и сделав наместником доброго идиота, а не циничного коррупционера с имперскими амбициями! К тому же мои подопечные равнодушно проглотят все – от закрытия неугодных телеканалов до убийств ненужных людей. Через несколько лет я планирую ввести публичную казнь, и уверяю вас, современные россияне это только поддержат. А подопечные Маммона и Пифона, несмотря на бездуховность, уже бы давно возмутились и четвертовали бы мою серую банду, которую я сделал правительством!

– Простите, – пробормотал уничтоженный Офис.

– Иегова простит, – парировал Асмодей. – Вы прекрасно понимаете, что я вас не испепелил до сих пор лишь потому, что я умнее своих подопечных и дорожу своими кадрами. К тому же у меня сегодня торжественный день, – обвел Асмодей своих подчиненных сияющим взглядом. – Через минуту мне назначена встреча на самом могущественном уровне власти!

– С самим Иеговой? – с восхищением спросил Офис.

– Сильнее, – усмехнулся Асмодей.

– С Вельзевулом? – выдохнула Бенсозия Пламенеева, старший менеджер по кадрам.

– Сильнее, – весомо сказал Асмодей.

– С Люцифером, – с дикой завистью констатировал Офис.

Асмодей даже не успел величественно кивнуть – на его месте взметнулись языки пламени, а сам он вместо приевшихся лиц подчиненных увидел огромный золотой трон, превосходивший архидемона по размерам раз в десять.

Абсолютно пустой трон стоял посреди пустыни, заполненной огненно-красным песком.

– Я явился, Князь, – почтительно, но гордо заявил Асмодей.

– Твоя работа с россиянами заслуживает восхищения, – прошелестел по пустыне оглушающий, но спокойный голос.

– Я заслужил прощение Иеговы? – полуутвердительно спросил архидемон.

– Ты заслужил поощрение, – вновь оглушило Асмодея. – Ты прекрасно знаешь, что Иегова никогда не признает своих ошибок.

– Обратно? – с надеждой спросил Асмодей.

– Если бы ты, подобно Офису, почти провалил свою миссию – тебя бы взяли обратно. Но инициатива наказуема – ты остаешься работать с людьми.

– Опять этот скучный и предсказуемый абсурд, – скривился Асмодей.

– Мироустройство, – лаконично объявил голос. – Зато под твой патронаж поступает целая планета.

– А другие наместники? – спросил Асмодей.

– Ты не понял, тебе дается не Земля, а ее проекция в антимире, бездарно курируемом твоей сестрой.

– Лязиопа? Она же в семь раз меньше этой планетки, – разочарованно протянул Асмодей. – А Лилит опять чудит? Она еще в детстве пыталась помирить Каина с Авелем…

– Зато ты наточил Каину нож и крепко держал Авеля, чтобы он не убежал от воли Иеговы, – почему-то холодно заметил голос. – Ты всегда был слишком исполнителен, Асмодей.

– Именно поэтому в работе с людьми я был лучшим, – не менее холодно ответил Князь инкубата.

– Докажи это, – от голоса Князя Тьмы взметался песок. – Доведи жителей Лязиопы до уровня своих нынешних подопечных.

– А кто будет курировать их, пока я буду налаживать дела на Лязиопе? Если не ошибаюсь, двадцать лет на Лязиопе равны году жизни на Земле.

– Ты довел россиян до такого уровня бездушия, что даже без деятельности ООО «Избавление» их разум и сердце не очнутся еще как минимум лет десять. Я жду результата, Асмодей!

Асмодей Адамович вновь очутился перед глазами своих подчиненных.

– Что? – одними губами спросила Бенсозия, взволнованно глядя на своего патрона и мужа.

– Послал в Лязиопу, – разочарованно махнул рукой архидемон. – Собирайся, Бенсозия, это всего в девяноста двух световых годах отсюда. Только не забудь повернуть в антимир, не долетая до входа в другую галактику.

Бенсозия молча кивнула и щелкнула пальцами. Асмодей обнаружил себя рядом с местом, подозрительно напоминавшем Патриаршие пруды. В тени зеленеющих лип сидели два человека, бывшие, несмотря на жару, в дорогих костюмах, плохо сидящих на их объемных животах. Одинаковые низкие лбы, агрессивно выпяченные челюсти и бессмысленные глаза этих господ прекрасно вписывались в малохудожественный вой, раздававшийся из палатки напротив.

– Миха, ты бабло даешь? – спросил один из них.

– С пацанами перетру, – лениво отвечал второй.

– Ты на ту телку свое бабло тратил? – агрессивно спросил первый.

– Отвали, Ванек, – еще более лениво ответил Миха.

Ваня ответил крайне нецензурной репликой и в финале многоэтажной тирады вынул пистолет и спокойно застрелил своего собеседника.

– Нарзан есть? – хрипло обратился он к продавщице.

– Лимиты по типу понаехало, – визгливо сказала продавщица. – Безалкогольного не впариваем!

– Тогда абрикосовой, гнида, – угрожающе сказал Ваня.

Продавщица презрительно поставила бутылку. Ваня встал со скамейки, при этом помогая себе при ходьбе неожиданно длинными руками. Из кармана его пиджака раздался гибрид «Мурки» и гимна России.

– По бабкам не договорились, – сказал он, даже не дотягиваясь до кармана. – Я типа говорил, что эта конвергенция – отстой! Для интеграции найдем другого лоха, по типу партнера. Да заебал, блин! Давай.

На аллею вышла толпа странных существ с зелеными волосами и татуированной кожей в пирсинге. Одно из них держало маленькую трубочку, из которой неслись женские вопли:

— Прикольные песни раньше были, правильно молодежь, блин, слушает, – заулыбался Ваня. – Не то, что сейчас!

И действительно, немузыкальный вой из палатки состоял исключительно из нерифмованного мата.

– И закажи лобстеров и самогонки! – неожиданно сказал он кому-то. – На имя Понырева. И блядей побольше, не очень дорогих! Давай.

– А что не нравится Люциферу? – удивился Асмодей. – Идеальная планета! Моим подопечным до этого героя своего времени еще эволюционировать и эволюционировать!

– Извини, Асмодей, – смутилась Бенсозия. – Видишь ли, это и есть твои подопечные. Я случайно отправила нас не на девяносто два световых года вперед, а на девяносто два земных года в российское будущее.

– Бенсозия, – строго сказал Асмодей. – Работа с этими существами критически отражается на твоем разуме! Впредь будь внимательнее!

– Работа с современными россиянами медленно убивает разум любого мыслящего существа, – устало махнула рукой Бенсозия. – Хочу обратно в ад!

– Все там будем, – задумчиво сказал Асмодей. Бенсозия вздохнула и обреченно щелкнула пальцами.

Место практически не изменилось, исчезли лишь гомо сапиенс прекрасного российского будущего. На скамейке сидели двое – элегантный старик в дорогих очках и мужчина средних лет с высоким лбом и умными глазами. Они были одеты в идеально чистые белые летние костюмы и о чем-то расслабленно дискутировали.

Из павильона напротив скамейки был слышен спокойный джаз. По аллее прошли юноша и девушка, страстно обсуждающие и сравнивающие пушкинскую и лермонтовскую лирику.

– Не могу согласиться с вами, Иван Николаевич, – мягко сказал старик. – Евангельские заповеди применимы не только к отдельной индивидуальности, но и к государству. Вы пытаетесь совместить бердяевщину и ницшеанство, попутно разбавляя гегельянством – поверьте мне, это воистину адский коктейль.

– Отнюдь, Михаил Александрович, – с жаром сказал его собеседник. – Если попытаться рассмотреть этот вопрос с позиций адвентизма или премилленаризма…

– Я надеюсь, это исключение из правил? – испуганно посмотрела на спорящих Бенсозия.

– Не надейся, здесь это норма. Здешние киты – Законность, Интеллект и Творчество, – несколько ошеломленно пробормотал Асмодей. – А ведь Лязиопа – ровесница Земли! Куда Лилит смотрела?

– Насколько я знаю, большую часть своего правления она провела в твоем обществе, – ехидно сказала Бенсозия.

– Видеть ее не хочу! – взорвался Асмодей. – Лязиопа ответвилась от земной эволюции всего на сто лет! Как моя сестра может быть настолько бездарной?

– Я не только твоя сестра! – раздался обиженный голос, и рядом с Асмодеем и Бенсозией появилась необыкновенно красивая блондинка с ярко-зелеными глазами. – Ты сам вызывал меня для любовных утех несколько раз по несколько лет! И не забывай, что у меня есть и другие мужья, а время на Лязиопе идет один к двадцати! Так что я практически не бываю на этой планете, и развитие лязиопцев идет без моего влияния.

– Иегове в очередной раз отказал разум, когда он назначил тебя наместницей! – презрительно сказала Бенсозия.

– Не ссорьтесь, жены, – примирительно сказал Асмодей. – Когда Иегова творил этот фарсовый миришко за семь дней, разум ему тоже частенько отказывал. Творец вообще сейчас совсем плох – недавно он опустился до игры с простым смертным. А неделю назад вообще опять всех их потопить решил, слава Люциферу, Вельзевул не позволил.

– Старый болван, – фыркнула Лилит Адамовна. – Кто же отнимает мышей у кошек?

– Благодаря тебе, милочка, – Бенсозия уничтожающе пронзила взглядом Лилит. – Асмодею придется с ними долго возиться!

– Не драматизируй, – успокаивающе сказал Асмодей. – Не так уж и долго…

Эдвард Апельсинов, лязиопский литератор, главный редактор газеты «Апельсиновка», наслаждался кружкой свежего и вкусного пива на веранде дорогого провинциального ресторана.

– Не помешаю? – к нему приблизился мужчина высокого роста и атлетического телосложения, одетый в элегантный светло-серый костюм. Хитрые раскосые глаза и ухоженная бородка придавали ему нечто мистическое.

– Нисколько, – рассеянно сказал Апельсинов.

– Скажите, – мужчина вдруг приблизил к Эдварду свое лицо. – Вам нравится политика нашего президента?

Эдвард оценивающе посмотрел на потенциального собеседника. «Симпатичный, сладкий мужчина» – плотоядно подумал литератор – «После вчерашнего негра он был бы прекрасным десертом. А какие чувственные губы! Красавчик!».

– Нет, политика, проводимая господином Херенским, мне не нравится, – отчеканил он. – Несмотря на то, что его отец был директором моей гимназии, которую я окончил с золотой медалью, а сам Александр был моим школьным другом – я не одобряю его позицию. Почему рабочие должны работать? Наладьте производство машин, освободите их от непосильного труда! А его тошнотворный либерализм? Лязиопа должна быть настоящей империей, президент должен быть могучим лидером, а не интиллегентно-вялым куратором!

– А вам, простите, какое дело до рабочего класса? – насмешливо спросил мужчина. – Вы к нему, если не ошибаюсь, не принадлежите…

– А простите, с кем имею честь? – задиристо спросил Апельсинов.

– Если бы вы имели честь, я бы к вам не подсел, – задумчиво сказал мужчина. – Мое имя – Асмодей Адамович Адов. Итак – хотите денег и власти. Это не вопрос, а утверждение.

– Вы кто такой? – ошеломленно спросил Эдвард.

– Я тот, кто даст вам денег на создание национал-большевистской партии, – сказал Асмодей – И полностью профинансирует свержение политического строя в Лязиопе.

– Вы сумасшедший! – закричал Апельсинов.

– Тихо, Эдичка – спокойно сказал Асмодей – Истерические крики оставь для народа, они это любят. И поскольку девятая категория души у тебя все же имеется, давай подпишем с тобой небольшой договорчик. Кровью расписаться для тебя не составит труда?

– Я позову жандармов, – заверещал Эдвард – Вы – психопат и маньяк, я не желаю иметь с вами ничего общего!

Спустя два года в Петербург, столицу Лязиопы, прибыл опломбированный вагон с лидером партии нацболов Эдвардом Апельсиновым, известным пропагандистом, диссидентом, врагом режима и здравого смысла. Александр Херенский тепло принял своего гимназического ,друга и лично попросил министра Переверева предоставить лидеру нацболов и его людям роскошный особняк неподалеку от здания Государственной Думы. Встав на любезно присланный Херенским «БМВ» Апельсинов произнес грандиозную речь, результатом которой стало вооруженное восстание и свержение политического строя в Лязиопе. Тиф, чума, продуктовый дефицит и хамское бескультурье прокатилось по планете громадным снежным комом. В этот тяжелый для Лязиопы год в столице и всех городах планеты открылись филиалы ООО «Избавление», покупающие души в обмен на медикаменты и продукты питания.

Постепенно кровавые погромы, дефицит и болезни прекратились, чего нельзя сказать о тотальном бездушии. Планету накрыла паутина крупных корпораций, созданных нуворишами, горделиво называвшими себя «новыми лязиопцами». Телевидение и новая литература сделали идиотизм, банальность и беззаконие нормой, а интеллигентность, неординарность и талант – отклонением от нее. Все устремились к новой цели – урвать как можно больше вещей, денег и других твердых кусков. ООО «Избавление» процветало.

– И всего-то десять лет, – радостно сказал Асмодей, вдоволь насладившись плотскими радостями со своими двумя женами и расслабленно отдыхая. – Ничтожество Офис будет кусать локти! По-моему, полная победа, – вопросительно посмотрел он на Лилит.

– Абсолютная, – Лилит пригубила ледяное шампанское. – Мои суккубы набрали силу, а не продавших душу осталось всего два процента. Асмик, – жалобно попросила она. – Не смещай меня с поста наместницы! Я согласна быть под твоим мудрым руководством, особенно лично под тобой, оставайся фактическим главой этой планетки, но оставь мне небольшую власть над этими существами! Мне так нравится мучить не продавших душу!

– Я согласен, – Асмодей блаженно выпил бокал шампанского, естественно, не чокаясь, ведь пили за упокой лязиоповских душ. – К тому же на двух стульях сидеть хлопотно. Вон Люцифер сверг Иегову, а наместником все же оставил!

– Не смей сравнивать меня с этим полоумным творцом невесть чего! – грозно сказала Лилит.

– Асмодей, – несколько недовольно сказала Бенсозия. – Нам с тобой пора возвращаться в Россию. К тому же Офис мне только что передал – у нас новый VIP-клиент, некто Гарри Гамбитов. Ему нужны деньги на какой-то фронт. Любопытный тип, в сорок три года – третья категория души с первой группой интеллекта…

– Да, я необходим России, – мудро кивнул Асмодей. – Истинному рабу необходимы кандалы, истинному холую необходим кнут! И не забудь, Бенсозия, поворот в антимир до входа в другую галактику, а не после!

– Как скажешь, – щелкнула пальцами Бенсозия.

По Патриаршим прудам молча шли два человека. Их лица выражали сосредоточенную работу мысли.

– Миха, пойдем, телок снимем! – неожиданно сказал первый.

– Да дорого, блин, – зевнул второй. – Еще, Вань, мандавошек подхватим. Давай лучше по пивку!

– Мужчина, – обратился Ваня к возникшему из ничего Асмодею. – У вас пяти рублей на пиво не будет?

– Для моих подопечных – весело сказал Асмодей, подмигивая Бенсозии. – Мне ничего не жалко!