"Иван Василенко. Подлинное скверно" - читать интересную книгу автора

тоже меня узнала. Она крикнула: "Митенька!" - и схватила мою руку. Так мы и
понесли вместе флаг. Не успел я и слова сказать Зойке, как услышал протяжный
злобный крик: "Ра-азойди-и-ись!" Цокая подковами о каменную мостовую, прямо
на нас двигался конный отряд. "Ра-азойди-и-ись!" - кричал с перекошенным
лицом рыжеусый офицер. Ремень его нагайки извивался, как змея. "Неужели
ударит?" - сказала Зойка, и на ее лице резче выступили веснушки. Не
сговариваясь, мы еще выше подняли флаг. В ту же минуту чья-то сильная рука
обняла и оттеснила нас. Впереди, заслонив меня и Зойку своей широкой спиной,
стал Тарас Иванович. "Братья казаки! - крикнул он глухим, но сильным
голосом, от которого у меня почему-то пробежала по телу дрожь. - Не лейте
рабочую кровь. У всех нас, трудовых людей, один враг - самодержавие. Не
лейте напрасно кровь, братья казаки!" Лицо офицера перекосилось еще сильнее.
"Пес тебе брат!" - не выкрикнул, а выплюнул он и хрипло подал команду.
Казаки гикнули и с оскаленными зубами ринулись на рабочих. В одно мгновение
все смешалось: люди, лошади, цоканье подков, крики, гиканье, выстрелы. Казак
с серебряной серьгой в ухе вскинул над Зойкой нагайку. Зойка из-под удара
ловко увернулась и обеими руками вцепилась в ремень нагайки. Я бросился к
Зойке, и мы вместе так дернули за ремень, что казак чуть не свалился с
лошади. Он выпустил нагайку, скверно выругался и схватился за саблю. Зойка,
завладев нагайкой, стегнула сначала казака, а потом лошадь. Лошадь
шарахнулась. Взбешенный казак выхватил саблю из ножен и опять бросился на
Зойку. И туту самого моего уха раздался выстрел. Казак завалился на бок. "Вы
что, ополоумели? С голыми руками на саблю претесь? Живо отсюда марш!" Перед
нами стоял Илька с дымящимся пистолетом в руке. Я хотел крикнуть: "Илька,
дай и нам пистолеты!" - но что-то меня со страшной силой толкнуло в бок и
бросило на мостовую. Я еще увидел над своей головой лошадиное копыто в
подкове и все исчезло. Вот обо всем этом я и вспомнил когда мне в больнице
приснилась лошадь.
Больница, в которую я попал, содержалась на средства мещанской управы,
лечили в ней бесплатно, но долго больных не держали: полежал - и выходи, дай
другому полежать. Меня вскоре выписали. Пришлось долеживать дома.
Когда я наконец выздоровел, то прежде всего пошел искать своих друзей.
Признаться, мне было очень обидно, что ни Зойка, ни Илька даже не
поинтересовались, жив я или умер. Во всяком случае, ни он, ни она так к лам
ни разу и не заглянули.
Сначала я отправился к бабкиной будке. Но бабки там не оказалось.
Вместо нее к поезду выходила сфлажками какая-то рябая женщина. На все мои
расспросы, где теперь живет бабка и при ней ли рыжая девочка, женщина
отвечала одно и то же: "Иди, хлопчик, своей дорогой".
Ничего я не узнал и об Ильке. Кузница стояла с заколоченной дверью.
Когда я постучал в калитку соседней хаты и спросил, куда перебрался кузнец
Тарас Иванович, то хозяин только свистнул и хлопнул дверью. Домой я вернулся
до того удрученный, что весь день ни с кем не разговаривал, а только
вздыхал. Теперь понятно, почему никто из них не навестил меня: они либо
бежали из города, либо сидят в тюрьме. А может быть, их и совсем нет на
свете: ведь какой бой шел тогда на улице! Илька, Илька... Как я мог
подозревать его в измене нашей дружбе! Да еще после того, как он спас мне
жизнь. Да, спас, потому что казак обязательно зарубил бы нас с Зойкой, если
б Илька не пальнул в него из пистолета. Но ничего, придет время - и я за
всех отомщу. Вот только бы мне поправиться поскорей, а то я так ослабел, что