"Борис Львович Васильев. Князь Ярослав и его сыновья (Исторический роман) " - читать интересную книгу автора

Бог - заступник правых!..
Воинственность Мстислава объяснялась не только присущей ему
бестолковой отвагой. Путь его к Новгороду был извилист, и на этих
извилинах он успел договориться о помощи и со Смоленском, и со Псковом, а
заодно наобещать и Константину, обиженному отцом, что восстановит его
права. Южные княжества уже помирали медленной смертью, запутавшись в
бесконечных братоубийственных войнах, а здесь, на севере, Мстислав вдруг
увидел возможность сокрушить могущество Владимирского княжества под
благовидным предлогом наказания Ярослава и Юрия за новгородский голод.
Однако силы для этого предстояло еще собирать. И пока Мстислав ретиво
занимался этим, Ярославу донесли и о его речах, и о его приготовлениях.
Рассвирепевший Ярослав тут же приказал дружине выловить всех новгородцев в
окрестностях, заковать в цепи и отправить в Переяславль-Залесский, лишив
имения и товаров. И скорбная процессия скованных цепями двух тысяч ни в
чем не повинных людей поплелась сквозь снега, морозы и вьюги к месту
далекого заточения.
И все пришло в движение с обеих сторон. Вооружались ратники,
подтягивались союзники, точили оружие дружинники, и гонцы, нахлестывая
коней, мчались от князя к князю, от города к городу. Очередная
братоубийственная война уже тлела, разбрасывая искры взаимного недоверия и
ненависти.
А Ярун ничего об этом не знал, потому что крохотная усадьба, в
которой его приняли, как приняли бы сына, лежала в стороне от дорог. Он
уже вставал и даже начинал ходить, с трудом таская ослабевшие и будто
совсем не свои ноги, и первым делом навестил коня, который застоялся в
конюшне, пока выхаживали его хозяина. Конь был гладок и ухожен, радостно
заржал, увидев Яруна, и ткнулся мордой в его плечо. И если бы не Милаша,
сопровождавшая Яруна с первого его шага, он бы наверняка упал от столь
крепкого приветствия.
- Ему надо ходить, - сказала мать. - Так скорее дурная кровь
очистится.
И они гуляли. По чищеным дорожкам усадьбы, по конюшням и коровнику,
где Ярун отдыхал, пока Милаша доила коров. А кругом уже пахло весной,
синел, оседая, снег, капало с крыш и восторженно орали петухи.
Странно, но они почти не разговаривали. Им нужно было только быть
рядом, смотреть друг на друга и ощущать растущую близость. Порою за весь
день бывало сказано два-три слова, и, как правило, Милашей, но однажды
уютный звук упругих струек молока, бивших в ведро, был нарушен Яруном.
- У меня ничего нет, кроме меча, - сказал он. - Разве еще слово,
которое даю с оглядкой, потому что не нарушаю. И один свет - ты, Милаша.
Ничего не обещаю, но буду служить князю Ярославу так, что он даст нам и
землю, и скот. Завтра я стану на колени перед твоим отцом и буду Богом
молить его отдать мне тебя, если ты согласна.
Тем же вечером Ярун торжественно опустился на колени перед родителями
Милаши, и жених с невестой получили благословение, скрепленное целованием
иконы Божьей Матери. И свадьба была назначена ровно через семь недель.
Только 20 апреля отец вернулся озабоченным. Он поставлял к столу
Ярослава молоко да сыры, которые сам мастерски варил и выдерживал в
темноте до полной спелости. Ярослав был щедр и милостив к старому
дружиннику своего отца, но в то предвечерье хозяин вернулся встревоженным