"Борис Львович Васильев. Князь Ярослав и его сыновья (Исторический роман) " - читать интересную книгу автора

можно было давать отборным дружинам приказ на стремительный удар, прорыв и
последующее преследование вплоть до Волги. И Удалой уже считал минуты...
Но минуты считал и Субедей-багатур. И сосчитал их раньше Удалого. Он
вдруг неторопливо поднялся с кошмы и неторопливо сел в седло ослепительно
белого коня, стоявшего за его спиной.
Это и было сигналом к атаке. Бродники во главе с атаманом Плоскиней и
Чогдаром тут же ринулись на половецкие тылы. Их было куда меньше, чем
половцев, но на их стороне была внезапность и вековая ненависть. Перед
ними был извечный враг, неумолимо вытеснявший их из богатых степей в
солончаковые водоразделы, регулярно угонявший их табуны и скот, грабивший
их становья и уводивший молодежь в полон. Бродникам было за что мстить, и
они - мстили. Их стремительный и совершенно неожиданный удар в спину
застал половцев врасплох, они даже не успели развернуться лицом к
противнику и побежали, но не к ожидающим их русским ратям, а туда, куда
привыкли удирать: в степь, где стояли изготовленные к бою княжеские
дружины - резерв и основная ударная сила Мстислава Удалого.
И опытные, закаленные в боях дружинники не смогли выдержать этого
внезапного налета разгоряченных коней с перепуганными всадниками в седлах.
Они были не просто смяты и расстроены, нет. Огромная половецкая масса как
бы втянула их в себя, захватила, увлекла, рассеяла, а большей частью
унесла с собой подальше от ревущей сечи.
Удалой не успел опомниться, не успел понять, что же произошло, как
Тугачар перешел в бешеную атаку на его правое крыло. Уже намахавшиеся
мечом, уже порядком взмокшие русские воины на считанные минуты
растерялись, но этого было достаточно, чтобы Джебе перестроил свои рады. И
перешел в наступление.
И тогда побежали все, бросая раненых и умирающих, обозы и скот, щиты
и мечи. Подобного бегства давненько не случалось на Руси: беглецы в трое
суток покрыли расстояние, на которое сами же совсем недавно затратили
десять. Бежали только что отважно сражавшиеся и не побывавшие в битве
княжеские дружинники, половцы и обозники берендеи, черниговцы и смоляне,
волынцы и галичане, но одним из первых через три дня к Днепру прибежал
князь Мстислав Удалой. Его гнал не только страх, но стыд и позор. В два
бича.
Но и страх тоже понятен: за разгромленными войсками безостановочно
гнались одвуконь татары из тумена Тугачара. Это от их клинков пали в сече
князья Святослав Каневский и Изяслав Ингваревич, Святослав Шумский и Юрий
Несвижский. И Мстислав Черниговский тоже погиб вместе с сыном, которому
так хотел показать победоносную битву. А с ними вместе сложил голову
каждый десятый русский воин.
Удалой взмокшей спиной почувствовал дыхание преследователей уже у
Днепра, где в порубежном заслоне стояли семьдесят богатырей во главе с
легендарным Алешей Поповичем.
- Алеша, выручай! - закричал князь, бросившись к богатырской заставе.
Алеша выручил. И пока он и семь десятков его отборных воинов погибали
под татарскими саблями, Удалой успел добежать до лодок, влез в одну и... И
велел изрубить остальные, чтобы татары, а заодно и свои, не поспевшие к
берегу, не смогли переправиться через Днепр.
А великий князь Киевский Мстислав, во святом крещении Борис
Романович, прозвищем Добрый, все еще сидел в заколье на берегу Калки. Его