"Владимир Васильев, Анна Ли "Идущие в ночь"" - читать интересную книгу автора

стремительно и слаженно, сжимая в руках ножи, копья, топоры, а то и просто
палки. В толпе виднелись лиловые балахоны Чистых братьев.
- Быстрее! Окружайте, не то снова прорвется!
- Хомма, наверх!
- Тьма, не по ногам же!
- Мать, с дороги, затопчут!
- Вон он, вон, за забором!
Громкий разбойничий свист, от которого заложило уши.
Путник уже понял, что происходит, и это его явно не радовало.
Прищурившись, он вгляделся.
Одинокая юркая фигурка перемахнула через невысокую плетеную ограду,
метнулась вдоль ряда приземистых сарайчиков и свернула за угол, исчезнув
на миг из поля зрения. Всего на миг, потому что почти сразу она показалась
вновь: за углом, очевидно, поджидали охваченные охотничьим азартом
загонщики. Затравленно озираясь, фигурка вернулась к сараям и едва не
наткнулась на такую же источающую ненависть шеренгу.
Ненависть толпы путник ощутил даже на расстоянии. Фигурка, вышибив с
неожиданной легкостью дверь сарая, канула в синеватый полумрак - в сарае,
конечно же, не было окон.
- Хомма, давай факелы!
- Не могу, они внизу, - крикнул человечек с крыши соседнего дома, взмахнув
кривым хадасским клинком.
- Вот, вот факелы!
- Огня!
Две шеренги сомкнулись перед сараем с отворенной дверью. Беглец оказался в
кольце. Несколько человек с пылающими факелами в руках сунулись в сарай,
но свирепый рев перекрыл гомон толпы, и их вышвырнуло наружу, словно
пробку из бутылки с игристым джурайским вином.
- Тьма! Поджигай, поджигай, Рута! Пронзительный женский голос с нотками
истерики выплеснулся из толпы:
- Ой, миленькие, не жгите, это ж мой сарай!
- Отстань, мамаша, построим новый...
- Там же мука! И курта вся там, у меня ж дети с голоду помрут!
Пламя уже лизало бревенчатый бок сарая. Обезумевшую женщину, кинувшуюся
прямо в огонь, подхватили под руки, она все продолжала вырываться и
голосить, но стенания ее заглушались ревом толпы и гулом пламени.
Беглец внезапно появился на крыше сарая; толпа взревела с новой силой.
Жадные языки освобожденного пламени рвались в небо, окрашивая его в
красноватый цвет. Как раз вовремя - навстречу восходящему красному светилу.
Бесцельно покружив по крыше, беглец вдруг разогнался и, перемахнув через
языки пламени, взвился в воздух. Прыжок его был вызван отчаянием и болью.
Толпа выдохнула. Припечатавшись к резному карнизу, беглец повис над
толпой; на секунду показалось, что он вот-вот сорвется и упадет, и тогда
его разорвут на части сотни людских рук. Но он удержался и ловко полез на
крышу.
Путник подумал, что это лишь отсрочка, потому что дом все равно окружен
толпой. Здоровенные мужики из охраны и особо ретивые добровольцы,
вооруженные и нет, гурьбой перли в дом, толкаясь и матерясь у крыльца.
Беглец вскарабкался к самому скату, влез на кровлю и с ненавистью
посмотрел вниз, на теснящихся внизу людей. В тот же миг из слухового окна