"Алексей Варламов. Александр Грин " - читать интересную книгу автора

следствие - стремление убивать себя и других. Увидел - и от этого призрака
отшатнулся, но успел его запомнить и запечатлеть.
Эсеры в этом смысле сделали из Грина писателя, но не как борца с
угнетателями (скорее наоборот, классовую борьбу Грин отвергал, что
отразилось в знаменитых словах Артура Грэя о добром миллиардере, который
подарит банковскому служащему виллу, опереточную певичку и сейф в придачу)
или сочинителя прокламаций, хотя и этого нельзя сбрасывать со счета, но
именно как человека, осознающего метафизическую ценность и связь жизни и
смерти и неустанно о них размышляющего. И когда Грин называл одного из
эсеровских деятелей Наума Быховского своим "крестным отцом в литературе",
это была сущая правда. Эсеры подарили ему биографию, точнее, завершили ее,
подведя беглого солдата к границе жизни и смерти, а значит - к литературе.
В одном из самых первых его рассказов, "Марате", показан молодой
террорист накануне совершения теракта. Ян обаятелен, смел и молод, он
приговорил себя к смерти и хочет провести последний день жизни с друзьями,
двое из которых не знают, что его ждет.
"Мне хочется покататься на лодке и посмотреть на их хорошие, дружеские
лица... Так мне будет легче..."
Во время прогулки неожиданно возникает партийный разговор о том, что
важнее - пропаганда или террор, и тут милый Ян неожиданно раскрывается:
"- Да! Пусть ужас вперит в них слепые, белые глаза!.. Я жестокость
отрицаю... Но истребить, уничтожить врагов - необходимо! С корнем, навсегда
вырвать их! Вспомните уроки истории... Совсем, до одного, навсегда, без
остатка, без претендентов! Чтобы ни одна капля враждебной крови не стучала в
жилах народа. Вот что - революция! А не печатанье бумажек. Чтобы ни один
уличный фонарь не остался без украшения!.."
Этот лихорадочный монолог не выражает авторскую позицию. Скорее
наоборот.
"- Вы какой-то Тамерлан в миниатюре, Господь вас ведает... А ведь,
знаете, вы на меня даже уныние нагнали... Такие словеса может диктовать
только полное отчаяние... А вы это серьезно?"
Ян - серьезен, хотя и несколько истеричен, и зловещее "без
претендентов" в его устах невольно косвенно намекает и на будущую участь
Романовых, и на массовый красный террор по отношению не к отдельным одиозным
личностям, но к целому сословию. Ян - жесток, но все же не сразу совершает
убийство: в карете человека, которого он должен уничтожить, ехали его жена и
дочь. И только на другой день, когда жертва была одна, в городе гремит
взрыв.
Ян - это русское Иван. Так звали Каляева, чью историю фактически и
рассказал Грин в "Марате".
Об этой истории писал и другой писатель и эсер, только гораздо более
высокопоставленный и заслуженный - Борис Савинков, лично принимавший участие
в подготовке убийства великого князя Сергея Александровича, хорошо Каляева
знавший и описавший его в своих "Воспоминаниях террориста".
В этом смысле любопытно сравнить судьбы и творчество двух писателей и
эсеров - Бориса Савинкова и Александра Гриневского, В. Ропшина и А. С.
Грина. Они оба были дворянами, ровесниками и современниками, оба ушли в
революцию, и хотя выходцу из богатой семьи, закончившему гимназию и
учившемуся в университете, привыкшему к сытой жизни Савинкову не пришлось
пережить тех мытарств, которые выпали на долю Грина, ненависть к