"Алексей Варламов. Затонувший ковчег (Роман)" - читать интересную книгу автора

научного эгоизма, директор в этом не видел и всякий раз возражал против
того, чтобы экспедиции селились в пустующей летом школе - наиболее
приспособленном для этого месте.
Ученая братия неприязни выпускника московского института не понимала,
жаловалась на него в поссовет, но попытки переубедить директора ни к чему не
приводили. Только однажды разговорился Илья Петрович с помятым лысоватым
мужичком-социологом, занимавшимся проблемами закрытых групп, и то потому,
что социологию за современную науку признавал, находя в ней практическую
пользу и желая посоветоваться со знающим человеком, как бы ключик к
сектантам подобрать и хотя бы детишек оттуда вывести.
- А стоит ли? - спросил коротышка социолог, снисходительно подняв глаза на
директора.
- То есть как это? - опешил Илья Петрович.
- Что вы им, молодой человек, взамен предложите? Вы нахватались по верхам в
институте своем и думаете, что научить их чему-то можете?
- Я на это по-другому смотрю,- отрывисто сказал директор.
- А позвольте спросить: вот сколько лет вы здесь уже живете, а что о них
знаете?
- Какое это имеет значение?
- Эх, молодой человек, молодой человек! Как же, не зная броду, в эту воду
лезть? Думаете, там все так просто? Здешняя община особенная. Нигде, ни в
России, ни в мире, ничего похожего на Бухару нет и не было. Они ведь не
старообрядцы, как некоторые считают.
- А кто же тогда? - удивился директор.
- Не знаю. Но у староверов наших при всем их эсхатологизме своя богатейшая
и, увы, кажется, подошедшая к концу история была. А здесь как будто истории
или, лучше сказать, эволюции не было вообще. Точно кто-то остановил время,
чтобы сберечь все, как есть, затолкнул их в эту Бухару и не выпускает. Как
заповедано им было, так они и живут - с жесткой дисциплиной, боязнью
ослушаться наставника, подчинением, страхом.
- А местная власть их поддерживает,- с горечью отозвался Илья Петрович.
- Ну это-то как раз понятно,- усмехнулся коротышка,- они же близнецы-братья.
Тоталитарная власть.
Илья Петрович опасливо покосился на своего собеседника, но тот, не обращая
внимания на его взгляд, увлеченно продолжил:
- Вы взгляните на эту проблему с другой стороны. Там живут за оградой, как
за колючей проволокой, молодые мужчины и женщины. Постоянная молитва, посты,
послушание, чихнуть и то можно лишь с благословения. А в двух шагах -
какие-никакие, а танцы, кино, телевидение. Разумеется, для них это все от
дьявола. Но думаете, нет там никого, кому не хочется этого попробовать? И не
дай Бог оступишься. В яму посадят, сгноят заживо, чтоб другим неповадно
было. А только ведь одним страхом тоже не удержишь. Да, видно, умны у них
старцы и секреты какие-то знают, раз до сих пор всех держат. Они потому и
ученых не шибко пускают - не доверяют. Хотя мы не меньше, чем они, в
сохранности Бухары заинтересованы.
- Да на что она вам? - спросил вконец сбитый с толку директор.
- Вы, милый юноша, всей ценности Бухары не представляете,- нравоучительно
изрек его ученый собеседник.- Это вам кажется, что вы тут живете и никто про
вас не слышал, а спросите любого ученого мало-мальски серьезного,
произнесите только слово это "Бухара", у всех глаза заблестят. По одной