"Фред Варгас. Уйди скорей и не спеши обратно " - читать интересную книгу автора

multiplicatio, ut sunt mures, ranae terrestres (...), serpentes ac vermes,
(...) praesertim si minime in illis locis nasci consuevere". Можно мне их
забрать? - спросил он.
- Если вы что-нибудь в этом смыслите.
- Пока ничего. Но я найду смысл, Ле Герн, я его найду. Этот тип играет
в кошки-мышки, но однажды какое-нибудь слово направит меня на верный путь, я
уверен.
- И зачем это вам?
- Чтобы знать, чего он хочет.
Жосс пожал плечами:
- С вашей натурой вы бы никогда не стали Вестником. Если разбираться во
всем, что читаешь, это конец. Тебе уже не до чтения, сиди да голову ломай. А
в моем деле нужно быть выше этого. Ведь через мою урну уже столько ахинеи
прошло. Но я никогда не видел, чтобы кто-нибудь платил втрое больше
обычного. Да и на латыни никто не писал, и старинные "с", похожие на "ч",
никто не употреблял. Зачем это нужно, спрашивается.
- Чтобы оставаться в тени. Ведь это как бы не он сам говорит, он только
цитирует чужие слова. Видите, в чем хитрость? Записки пишет, а сам вроде бы
ни при чем.
- Не доверяю я типам, которые прикидываются, что они ни при чем.
- Опять-таки он выбирает старинные тексты, понятные ему одному. Он
прячется.
- Знаете, - объявил Жосс, потрясая ножом, - я ничего не имею против
старины. У меня в новостях даже есть "Страничка французской истории", если
вы заметили. Это у меня со школы осталось. Я любил историю. Урока не слушал,
но мне все равно нравилось.
Жосс покончил с едой, и Декамбре заказал четвертый кувшин. Жосс
взглянул на него с удивлением. Аристократ-то выпить не дурак, а сколько он
уже заложил за воротник, пока дожидался его? Жосс и сам не отставал от него,
но чувствовал, что скоро потеряет над собой контроль. Он внимательно
посмотрел на Декамбре, тот уже явно дошел до кондиции. Ясно как день, он
решил напиться для храбрости, чтобы поговорить о комнате. Жосс почувствовал,
что и сам боится высказаться напрямик. Наверно, и к лучшему, что пока они
ходят вокруг да около и не говорят о жилье.
- По правде сказать, мне учитель нравился, - продолжал Жосс. - Да
говори он хоть по-китайски, мне бы все равно нравилось. Когда меня из
пансиона выперли, мне только с ним и было жаль расставаться. Жизнь в Трегье
была не сахар.
- Какого черта вы делали в Трегье? Я думал, вы из Гильвинека.
- Вот именно, что ни черта я там не делал. Меня в этот пансион на
перевоспитание отправили. Зря только когти обломали. Через два года меня
отослали обратно в Гильвинек, я дурно влиял на товарищей.
- Я знаю Трегье, - небрежно сказал Декамбре, наливая себе вина.
Жосс посмотрел на него недоверчиво:
- Улицу Свободы знаете?
- Да.
- Ну, так там и был пансион для мальчиков.
- Да.
- Прямо за церковью Святого Роха.
- Да.