"Фред Варгас. Уйди скорей и не спеши обратно " - читать интересную книгу автора

всяких грязных тварей. Он снова задумчиво перечитал текст от начала до
конца, пока моряк заканчивал утренние новости традиционной "Страничкой
французской истории для всех и каждого", в которой всякий раз рассказывалось
о каком-нибудь давнем кораблекрушении. Наверное, Ле Герн сам когда-то
пережил крушение. И похоже, корабль его назывался "Норд-вест". И уж верно
теперь голова бретонца дала течь, так же, как когда-то его посудина. Этот
здоровый с виду и решительный моряк был, в сущности, психом, который
цеплялся за свои навязчивые идеи как за дрейфующий бакен. Значит, они с
бретонцем похожи, только старику не хватало здоровья и решительности.
- Город Камбре, - излагал Жосс, - 15 сентября 1883 года, французский
пароход, грузоподъемностью 1400 тонн. Вышел из Дюнкерка курсом на Лориан с
грузом железнодорожных рельс. Сел на мель возле Бас-Гуах. Взрыв котла, один
пассажир погиб. Двадцать один член экипажа спасен.

Жоссу Ле Герну не нужно было объявлять конец новостей, чтобы слушатели
разошлись. Каждый знал, что после рассказа о кораблекрушении сеанс
заканчивался. К этим рассказам так привыкли, что некоторые стали заключать
пари об исходе драмы. Ставки принимали в кафе напротив или в конторе,
ставили либо на "все спасены", либо "все погибли", или пополам. Жоссу не
очень-то нравилась эта спекуляция на трагедии, но он знал, что именно так
продолжается жизнь и что это к лучшему.
Он спрыгнул со своей трибуны, встретившись взглядом с Декамбре, который
убирал книгу. Как будто Жосс не знал, что он приходил послушать новости.
Старый лицемер и зануда не хотел признаться, что бедный бретонский моряк
разгоняет его скуку. Если бы только Декамбре знал, какую записку он
обнаружил в утренней почте! "Эрве Декамбре сам плетет свои кружева, Эрве
Декамбре - педик". Немного поколебавшись, Жосс отложил эту записку в брак.
Теперь было двое, а с Лизбетой, может, и трое, человек, кто знал, что
Декамбре тайком плетет кружева, В каком-то смысле эта новость даже делала
его чуть более симпатичным. Может быть, потому, что Жосс столько лет
наблюдал, как отец часами чинил рыболовные сети.
Жосс собрал забракованные записки, поднял ящик на плечо, и Дамас помог
ему отнести урну в подсобку. Как обычно, после утреннего сеанса их ждали две
чашки горячего кофе.
- Я ничего не понял в номере девятнадцать, - объявил Дамас, усаживаясь
на высокий табурет. - Про змей. И конца там нет.
Дамас был молод, силен и хорош собой, добрый парень, но слегка туповат.
В глазах у него всегда была какая-то заторможенность, отчего взгляд казался
пустым. Слишком чувствителен он был или слишком глуп, Жосс так и не решил.
Глаза Дамаса никогда не задерживались на чем-то подолгу, даже когда он с
вами разговаривал. Взгляд его плавал, неясный и ускользающий, как туман.
- Придурок какой-нибудь, - отозвался Жосс. - Не ломай голову.
- Я и не ломаю, - сказал Дамас.
- Послушай-ка, ты слышал мой прогноз погоды?
- Ага.
- Ты слышал, что лето кончилось? Тебе не приходит в голову, что ты
можешь простудиться?
Дамас ходил в шортах и полотняном жилете на голое тело.
- Ничего, - сказал он, оглядывая себя, - мне не холодно.
- И чего ради ты показываешь свои мускулы?