"Константин Ваншенкин. Во второй половине дня " - читать интересную книгу автора

тянулись хвойные северные леса. "А ведь все эти южные страны, - остро
подумал Дроздов, - все эти пальмы и пески приемлемы и терпимы для меня лишь
потому, что существуют леса, северные леса".
У самого полотна начиналось мелколесье, и среди него, на подступах к
большому лесу, поднимались отдельные высоченные ели, а дальше, среди черноты
елок струились редкие стволы берез, и все больше было золота осени. И вдруг
возникали рябины, рябины, с яркими, щедрыми кистями ягод, а у многих краска
ударила и в листву. Посадил их, что ли, кто-то вдоль пути, эти рябины?
Рассеивался туман, едва трепетал волглый воздух меж отсыревших сосен, и
вдруг как по сердцу, серая, такая северная, холодная полоска воды.
В одном месте лес расступился, ненадолго открылся чистый холм с двумя
соснами на вершине, а за ним целая панорама - избы, церквушечка на пригорке,
опять серая вода, и опять лес, лес, лес. Этот холм так уверенно и горделиво
господствовал над окрестностью, что Дроздову неожиданно вспомнились
неизвестно откуда удивительные слова: престол природы.
По-прежнему стоял за летящим вагонным окном белесый рассвет, а теперь
уже было ясно, что он длится здесь целый день.
Дроздов вышел на маленькой станции, прошелся вдоль состава. Было тепло.
Бабы продавали бруснику и красную северную картошку, которую ведрами
покупали проводницы. Перед вагоном выстроилось несколько бездомных
железнодорожных собак, терпеливо и безропотно ожидающих подачки, и вчерашняя
проводница засуетилась.
- Ах, вы, миленькие, я ведь про вас позабыла, сейчас принесу, - и
объяснила Дроздову: - Знают меня. А на восточном направлении есть станция,
там козы. Там этих коз многочисленные табуна, черные все от угля. К вагонам
подходят. А здесь собаки...
На стенке деревянного станционного здания висел плакат: "Донор - лучший
друг больного", за окном парикмахерской кого-то стригли, укутав до горла
простыней, - а кругом стояла мягкая ровная тишина.
Вылез парень-сосед, подошел к газетному киоску: "Можно лотерейный билет
без очереди купить?" Ему Не ответили.
Потом Дроздов опять стоял в коридоре, смотрел на голубые капустные
поля, на серые дома северных поселков, крытые тесом или щепой. И опять лес,
лес, лес...
А где-то сбоку, в вагоне, звучал давно не слышанный северный говорок:
"На поезд не сести", "Всего не съести", и оживали в разговоре волшебные
названия станций: Удима, Кизема, Урдома.
Вышел сосед, стал рядом.
- Скоро доедешь? - спросил Дроздов.
- В одиннадцать с мелочью. Жена встречать будет. По берегам рек и речек
высились штабеля леса. Кабель-кран вынимал бревна из воды.
- Лесу пропадает много, - сказал парень, - не успевают выкатить, он
вмерзает, весной уходит со льдом. Много уходит. Норвеги лесопильный
плавзавод держат в Баренцевом на нашем аварийном лесе только, да и не один
завод-то...
Потом парень сошел - его действительно встречала молодая женщина, - а
Дроздов все стоял в коридоре, и снова за окном мелькали речки и запани на
них, появлялись и уходили голые поселки с широкими улицами, нескончаемо
тянулись леса, и в мелколесье, где больше встречалось лиственных пород, -
чем дальше, тем заметнее выделялись пестрые краски осени.