"Константин Ваншенкин. Рассказ о потерянном фотоальбоме " - читать интересную книгу автора

на чем не основана, эта надежда - просто слишком уж дико и несправедливо то,
что с ними делают. Но закричит паровоз, застучат колеса, поплывут в вагонных
узких щелях поля и хаты, и повезет их проклятый поезд на чужбину, все дальше
от родимых мест.
Не так-то просто это забыть.
Великим делом для партизан были сброшенные с прошедшего над хвойными
вершинами родного краснозвездного самолета не только продукты, медикаменты
или запчасти к технике, но газеты, центральные, московские газеты, голос с
Большой земли. Большой землей называли тогда партизаны всю свободную страну,
всю землю, лежащую к востоку от линии фронта. С каждым днем эта Большая
земля становилась все больше - наша армия наступала.
Одну из самых больших трудностей представляло устройство и расположение
партизанских госпиталей.
Раненные на фронте, особенно в своей линии обороны, или подобранные на
поле боя при наступлении попадали заведенным порядком в медсанбаты и в
зависимости от ранения в прифронтовые или далекие тыловые госпитали.
А здесь, в тылу врага, при обычно большой подвижности отряда, их опасно
и невозможно было возить за собой. Госпитали оборудовались в самой
глухомани, куда, можно было надеяться, не доберется враг. Но случалось, и
добирался. А если и нет, то отсутствие настоящего стационара, норм
стерильности, нехватка необходимого количества и выбора медикаментов,
перевязочных материалов, инструментария, наконец, квалифицированного
персонала - все это создавало немыслимые сложности. Иногда удавалось
перебрасывать раненых санитарным самолетом на Большую землю, к своим, но
все-таки слишком редко, и, конечно, не всех.
Вот переводят куда-то партизанский госпиталь. Может быть, близко
подошли каратели, и находиться здесь небезопасно. А может быть, отряд
перебазировался слишком далеко. Раненых переправляют через речку на лодке
или плоту. Парень, поджав замотанную ногу, с трудом прыгает на самодельных
березовых костылях.
А вот на другом снимке рядом с бойцами спит на земле девушка-медсестра.
Возле нее винтовка и санитарная сумка с красным крестом. Девушка лишь на миг
приклонила голову, покрытую платком, и тут же не выдержала, заснула,
подложив под щеку ладонь. Кто-то заботливо набросил на нее, спящую,
полушубок. Торчат стволы винтовок, пасутся поодаль распряженные или
расседланные лошади. Спит партизанская сестра, и мы видим, какое у нее
усталое, измученное лицо.

...И охранял колонну пленных
Немногочисленный конвой.

В этих строках Твардовского уверенность, сила, презрительная усмешка.
"Немногочисленный!" Многочисленного уже не требуется. Ведь война повернула
на другой ход.

Союзники

Эхо нашего наступления, как взрывная волна, гулко прокатилось по
Европе. Успехи наших фронтов дали веру и новые силы освободительному
движению многих стран. Вспышки взрывов и зарева пожаров все чаще прорезали