"Константин Ваншенкин. Его опасные пасы " - читать интересную книгу автора

Теперь они прошли по длинной просеке, рассекающей разнообразный
смешанный лес, и очутились на поляне. Она была очень ровная, почти круглая,
и обставлена прямыми старыми березами и соснами с многослойной внизу, на
комлях, могучей корой.
- Зря мяч не взяли, - сказал Евтеев, - могли бы мне здесь постучать.
- Тебе бы все мячик, - осуждающе вздохнул Коляда, садясь возле широкого
березового пня.
Закуска была не ахти какая: полбуханки хлеба, сырок и банка кабачковой
игры. Домашняя стопочка, извлеченная из кармана Барабанова, выглядела
довольно вместительно, но при исследовании выяснилось, что литое толстое дно
занимает в ней ровно половину объема. Пили по очереди, что несколько лишало
торжественности, заставляло спешить, потому что стопочка требовалась
следующему. Вино было густое и приятно пахло. Первую Игорь выпил даже с
удовольствием.
Это был пир избранников.
Выпили за удачное окончание учебного года, без переэкзаменовок на
осень - те у себя, эти у себя. Потом за дружбу. Жалко, что нельзя было
чокаться.
Евтеев повалился на спину, задирая по очереди правую и левую ногу за
голову.
- Да брось ты!
- Вратарь должен быть всегда готов.
- Не вратарь, а пионер.
- Сейчас выходит, например, из кустов Старостин и говорит: "Давай я
тебе пробью...".
- Какой Старостин? Их четыре брата.
- Три!
- Да нет, четыре: Николай, Александр, Андрей и Петр. Все из "Спартака".
- У Николая, говорили, на правой ноге череп нарисован и кости, и
написано: "Смертельно!"
- Это дети говорят.
- Еще у них Леута, Соколов, Глазков, - перечислял Коляда, - Семичасный.
- Семичасный в "Динамо", - поправил Игорь.
- Федотов.
- Федотов в ЦДКА. "Спартак" его для укрепления брал.
- А вратари Жмельков и Акимов, - вздохнул Евтеев. - Как думаете, нас
возьмут когда-нибудь в "Спартак"?
- За воротами трусиками махать.
- А почему, могут взять! Толя, да?
- Нужно говорить не "Толя, да?", а "Коля, да", - сказал Игорь.
- Почему? - ахнул Барабанов.
- Ко-ля-да! Понял? Коляда.
Темнело. Они были веселы, счастливы, мешало только, что в бутылке
порядочно оставалось и еще предстояло пить. Теперь "Спотыкач" был очень
сладким и вязким.
- А я буду играть, - произнес Барабанов задумчиво. - В "Спартаке" не в
"Спартаке", а буду.
- Может, костер разжечь? - спрашивал Евтеев.
- "Мой костер в тумане светит", - тянул в ответ Коляда.
А за стволами, вдалеке и вверху, гасло небо, становилось сыро, холодно.