"Константин Ваншенкин. Авдюшин и Егорычев " - читать интересную книгу автора

- Егорычев! Шагом... арш!... Полы будешь мыть! Два наряда не в очереди
(он так говорил вместо "вне очереди")!
Только занятия по материальной части и политзанятия проводились в
помещении. Но тут была другая беда. Отделенный или взводный говорит, а глаза
слипаются, слипаются... И знаешь, что спать нельзя, да нет сил сдержаться,
это происходит само собой.
- Егорычев, встать! Повторите!
Было два страшных, ни на секунду не оставляющих, гнетущих, сладких
желания - спать и есть. Запасные полки снабжались по третьей, самой низшей
норме.
Большой удачей считалось попасть в кухонный наряд. Дошла очередь и до
них. В полутемном помещении около кухни сели чистить картошку. Картошка была
мороженая, начавшая оттаивать, черная, скользкая; пока держал ее в руке,
мерзли, заходились пальцы.
Но все же начистили и на котел и кастрюлю "для себя", поставили в
сторонку, чтобы сварить попозже, вечером.
Потом Алешу и еще одного бойца послали за водой. Воду возили на
верблюде. Верблюд, одногорбый, худой и унылый, был запряжен в сани, на санях
стояли две бочки. С трудом подъехали к колодцу - кругом все заросло
бугристым льдом, колодезный сруб едва над ним возвышался, так что,
поскользнувшись, можно было легко упасть вниз. Второй боец стал крутить
скрипучий ворот, вытащил наконец почему-то всего полведра, они перелили воду
в другое ведро, а Алеша скользя, балансируя на льду, отнес и вылил ее в
бочку. Вскоре их ботинки обросли льдом, полы шинели стояли торчком и
гремели, как железные, двупалые перчатки почти не гнулись. Они все чаще
менялись местами. Когда в конце концов они доверху наполнили обе бочки,
оказалось, что сани примерзли ко льду. Верблюд после нескольких неудачных
попыток рывком стронул их с места, часть воды выплеснулась, а Алешу,
стоявшего с этой стороны, окатило.
На кухне было тепло, но не настолько, чтобы совсем раздеться, шинели и
ботинки оттаяли, с них капало, валил пар. Алеша стучал зубами. На ужин была
"шрапнель" - перловая каша. Им положили больше, чем обычно. Дежурному по
кухне Лепикову повар выдал целый котелок. Когда весь полк поужинал,
выскребли котлы, перед тем как мыть их, и еще получилось три котелка, и еще
досталось понемножку, потому что наряд был очень большой.
На завтра готовили пюре и поздно вечером сварили ту, "свою" картошку.
Повар дал ложку комбижира - заправить.
Алеша уснул около котла, свернувшись клубочком, подтянув колени к
груди. Разбудили их в четыре часа утра, пора было разводить огонь под
котлами.
На обед был гороховый суп - как обычно, из пивного гороха. Это
специальный сорт гороха, который подается в доброе время к пиву. Сколько ни
вари этот горох, он не разваривается и навару не дает. Он сам по себе, а суп
сам по себе.
"Дорогая мама! У меня все в порядке. Я нахожусь сейчас на учебе, чтобы
потом лучше бить немецко-фашистских захватчиков. Учимся очень напряженно, и
времени остается мало. Как ты живешь? Как себя чувствует бабушка? Интересно,
что пишет Паша Замков? Узнай у тети Шуры. Есть ли письма от отца? Я забыл
номер его полевой почты, пришли мне, пожалуйста, я ему напишу.
Обо мне не беспокойся. Целую тебя и бабушку.