"Карел Ванек. Приключения бравого солдата Швейка в русском плену." - читать интересную книгу автора - Увы, мы действительно в России, - вздохнул старый капрал возле Швейка. -
Но тут не так, как мы себе представляли. Я сам поднял руки вверх, а они мне за это рожу расквасили, забрали у меня часы, отняли бритву, вытащили из кармана кошелек и не оставили даже зеркала. Два дня уж, как я не ел. Да с ними и не договоришься. - Нынче тебе дадут еду, - утешал его Швейк, - писарь им приказал. Видите ли, братцы, это потому нам тут так плохо, что о нас не знает их император или царь, как они его называют. Он очень порядочный человек и нас, чехов, очень любит; он вообще чувствует по-чешски и по-славянски, это я знаю от самого доктора Крамаржа. И Швейк рассказал, как на одном собрании ораторы уверяли, что царь ни о чем ином не думает, как только о спасении чехов и славян, и, вспоминая цветистые фразы, которыми зажигали народ на собраниях и митингах, он сам пришел в восторг: - Вот, друзья, как только царь узнает, что мы здесь, возможно, что он нас пригласит к себе в Петроград и покажет нам, как он правит Россией. Сперва была бы, господа, аудиенция, потом угощение, вечером - дворцовый бал и Бог знает что еще. А я бы там, ребята, подцепил себе какую-нибудь блондинку княжну или графиню, жену какого-нибудь гофмейстера... - И говорил бы ей: хорошо, да-да! - добавил со смехом капрал. - Ведь ты бы не сумел с ней и двух слов связать. - Это правда, тяжело договориться с жителями враждебного государства, раз они говорят на чужом языке. Да ведь часто бывает, что и муж с женой не могут сговориться, - старался убедить слушателей Швейк. - Это было в Крочеглавах. Один углекоп Янда озлился за что-то на свою жену, и она с ним разговаривать с ней. Когда им нужно было сказать что-нибудь друг другу, они писали мелом на столе. Случилось мужу заболеть, и он целую неделю пролежал дома. Но в субботу доктор уже не признал его больным и говорит ему: "Господин Янда, в понедельник идите на работу". Приходит он в воскресенье из пивной, жена ждет его к ужину; он поужинал и пишет мелом на столе: "Утром я иду в шахты, разбуди меня в четыре часа!" Жена прочла, ничего не сказала и пошла спать. Просыпается он утром, жена мелет кофе, на дворе белый день, а на часах половина восьмого. Муж испугался, вскочил, начал ругаться и кричать на жену: "Ты почему меня не разбудила?" А она, не отвечая, показывает ему на стол. Он идет к столу, а там под "разбуди меня в четыре, я иду на шахты" рукой жены написано: "Вставай, уже четыре!" А затем: "Уже четверть пятого, вставай же скорее!" - Швейк на минуту задумался, а затем продолжал: - Или этот Голечек, что квартировал в Розделове. И он и его товарищ, некто Ферда Беран, - оба чехи, а не могли ведь договориться. Часто в языке не хватает точных выражений, и оттого бывает много всяких недоразумений. Вот, например, дипломаты; они должны специально учиться по-французски, потому что этот язык такой, что на нем можно говорить как раз не то, что думаешь. Этот Голечек женился на некоей Эмме Петржилковой из Унгоштя, а Беран ухаживал за ней еще раньше, и когда его товарищ женился на ней, то у него этот самый аппетит-то и разыгрался. Она была дюжая женщина, такая полная и мясистая. У нее был задок, как две ватные подушки, и когда она шла, то так им вертела, что у всех мужчин текли слюнки. И вот сидит один раз Беран с Голечком в пивной. Беран и говорит, когда Голечек собрался уходить домой: "Я тебе завидую, приятель: |
|
|