"Карел Ванек. Приключения бравого солдата Швейка в русском плену." - читать интересную книгу автора

боитесь красть и идти по незаконному тернистому пути греха. Да-да, вот
если бы я был образованный!
На следующий этапный пункт они пришли поздно вечером, а обед им пообещали
только на следующий день. Швейк со своими товарищами оказался в
полуразрушенном сарае. Утром Швейк проснулся первым и схватился за свой
мешок, который ночью он держал на брюхе.
Мешок, хотя и был завязан, оказался пустым: в его боку зияла огромная
дыра, вырезанная острым ножом, показывая, каким образом было похищено
содержимое. Швейк посмотрел на своих соседей: у вольноопределяющегося
подбородок блестел, словно покрытый лаком, а у учителя торчал в бороде
кусочек ветчины; они спали блаженно и спокойно, с пробивавшимся сквозь
грязь румянцем, и ничто не говорило о том, что их мучают угрызения совести.
Тогда бравый солдат Швейк вышел из сарая, сжал руки и произнес:
- Боже, прости им! Они не ведают, что творят, и не ведают, что у меня еще
остался запас в ранце. Освети их души, пусть учитель вспоминает физический
закон о непроницаемости тел где-либо в другом месте, только не возле моего
мешка, а вольноопределяющемуся внуши, что люди крадут даже и тогда, когда
они на третьем семестре римских и австрийских прав. Они, эти люди, все
воры и не крадут только тогда, когда это невозможно! Это образование на
них - только тонкий слой, а под этим слоем они такие же, как и я!
Швейка самого тронула эта молитва, и, услышав кашель в сарае, он быстро
вернулся. От дверей отскочил учитель, который, очевидно, караулил, а от
ранца - вольноопределяющийся, уже пытавшийся развязать ремни, связывавшие
ранец. Швейк подошел к нему, закатил ему подзатыльник и властно сказал:
- Физические законы и все параграфы законов о наказаниях для порядочных
солдат ничего не стоят. Но этот закон - оборона культуры, и ты кради там,
где можешь. Грабежи никогда не прекратятся и будут вовеки веков, но только
к моему ранцу имей почтение!
Немного позже они стояли на коленях перед своими мисками с кислыми щами,
жуя заплесневевший черствый хлеб, а через час после этого шли дальше в
Россию, которая раскинула перед ними громадные таинственные,
неисследованные пространства и показывала им огромные пшеничные и ржаные
поля, зеленые луга, березовые лесочки, стада коров у деревень, возле
которых махали крыльями ветряные мельницы.
Солдаты сказали пленным, что в полдень они придут в деревню, где опять
получат пищу и где останутся до утра; после этих известий голубовато-серая
цепь, растянувшаяся по обеим сторонам дороги, быстро сомкнулась и
прибавила шагу.
А сзади всех плелся навстречу судьбе бравый солдат Швейк, и искренность и
доверчивость светились в его глазах. Опираясь на кол, вытащенный из
плетня, он шел, и в таинственной степи звучал его голос:
Возле Брна зеленый луг,
На нем муравая травка...
А когда вдалеке показались две позолоченные башни над зеленой крышей и
солдаты сказали, что там помещается этапный пункт, Швейк уже шел совсем
один сзади, так как чувствовал себя сытым и в кухню не спешил; лениво
волоча ноги и вдыхая роскошный запах хлебов и сена, он запел новую военную
песню:
Наш монарх на битву войска свои сзывает.
Это была бесконечная версификация, настолько же патриотичная, насколько и