"Карел Ванек. Приключения бравого солдата Швейка в русском плену." - читать интересную книгу автора

ерепенься, а то получишь по зубам. У тебя кишка тонка, ты сейчас в России,
особенно-то на нас не наскакивай!"
И опять сказал это так ловко, как все равно по-чешски! Прямо-таки я
понимал все до слова! Он даже мне сказал, что я получу по зубам. Прямо
удивительно!
Я говорю этому солдату: не встречались ли мы с ним в Праге на сокольском
слете, когда там была депутация из России? А он опять смеется и говорит:
"В Праге не в Праге, а когда ты шел с Вышеграда на Смихов, я в это время
шел с Малой Страны по Карлову мосту".
Смеется, смеется и прямо издевается надо мной, что все знает. Я смотрю на
него - обыкновенный русский солдат. Другие солдаты тоже на него смотрят,
как бараны, а он берет в руки две пачки махорки и говорит: "Раб Вены и
Берлина, скажи, что Франц Иосиф и Вильгельм негодяи. Скажи, что они
заслуживают петли за Гуса, Белую Гору, Коменского, Крамаржа, Махара и
других мучеников. Поклянись, что ты отомстишь за их кровь!" Что мне было
делать, если нечего было курить? Ну, конечно, я сказал, что они негодяи, и
получил махорку. А позже, уже в Киеве, я узнал, что это был вовсе не
русский солдат, а некий Тонда Новак из Бревнова, который застрелил своего
гейтмана за то, что тот ударил его, и убежал к русским, к неприятелю,
забыв о славной присяге.
Но Полонное было единственным пунктом, где, очевидно, офицер не крал и
считал военнопленных людьми. Швейку было о чем вспоминать. А за Полонным
опять началась беда.
Было решено, что до самого Киева транспорт должен будет идти пешком.
Русская армия непрерывно отступала, не имея возможности нигде
остановиться, и не хватало поездов для вывоза раненых и боеприпасов, чтобы
они не попали в руки неприятеля.
В течение трехдневного похода, продолжавшегося с раннего утра до поздней
ночи, только один раз пленные получили по куску хлеба. На четвертый день,
когда к новому этапному пункту подъехал обоз с походными кухнями, которые
должны были накормить пленных, венгры и румыны с боснийцами предприняли
атаку на котлы.
Удары прикладами их не удержали. В одно мгновение котлы были перевернуты
вверх дном, под ними стонали ошпаренные и раздавленные, а на котлах и
возле них дрались пленные, расцарапывая ногтями лица и разбивая котелками
головы. Четверть часа кучка русских солдат безуспешно пыталась навести
порядок и прекратить драку. Все усилия, все удары прикладами были
напрасны. Тогда кто-то послал казаков. Те въехали в толпу на лошадях и,
щелкая длинными кнутами, раздавая удары направо и налево, постепенно
разогнали кучу дравшихся пленных. Казакам очень понравилось гоняться за
пленными и бить их нагайками. Они врезались в толпу пленных, не
участвовавших в драке, спокойно стоявших и смотревших на события, и
разогнали их по всему полю, радуясь, что потом опять придется их лупить
плетками, чтобы собрать в одно место.
К вечеру пленные пришли в опустевшую маленькую деревню. Солдаты распустили
их по ригам и сараям, не заботясь о том, кто куда идет.
Швейк вместе с капралом, учителем и вольноопределяющимся зашел в небольшой
сарайчик, опиравшийся на стену хаты. Больше с ними никто не пошел,
полагая, что в больших хатах можно скорее достать какую-нибудь еду.
Они сбросили ранцы в сарае и вышли во двор, чтобы осмотреться. Хата была