"Джек Вэнс. Новый премьер" - читать интересную книгу автора

На экране Пулакта Хавьорски появилось бурное море цвета: волны
красного, зеленого, синего - уродливая пестрота. В нижнем правом углу
показался эффектный желтый силуэт, заливавший хаос. Он растекся по экрану,
и середина его окрасилась в лимонный цвет. Черный силуэт раздвоился, мягко
и легко разойдясь по обе стороны. Затем оба силуэта развернулись и
удалились на задний план, перекручиваясь, изгибаясь легко и грациозно. В
далекой перспективе они слились и устремились вперед, подобно копью,
растеклись множеством дротиков, образовав косой узор из узких черных
полосок.
- Превосходно! - прошипел здоровяк. - Какое чувство времени, ритма,
какая точность!
Тол Морабейт ответил темно-коричневым полем, испещренным малиновыми
линиями и пятнами. Слева появилась вертикальная зеленая штриховка,
сместившаяся по экрану вправо. Коричневое поле выгнулось вперед, вздулось
сквозь зеленые линии, сжалось, рассыпалось, и осколки полетели вперед,
чтобы исчезнуть с экрана. На черном фоне позади зеленой штриховки, которая
растаяла, появился человеческий мозг, розовый и пульсирующий. Мозг
выпустил шесть лапок, как у насекомого, и, словно краб, пополз назад,
вдаль.
Гизель Ганг выпустил одну из своих огненных вспышек - небольшой
ярко-голубой шарик, разлетевшийся во все стороны, и кончики язычков взрыва
пробивались, извиваясь, сквозь чудесные пятицветные узоры - синие,
фиолетовые, белые, пурпурные и светло-зеленые.
Добнор Даксат, напрягшись как струна, сидел, стиснув руки и крепко
сжав зубы. Пора! Неужели его мозг хуже, чем у этих, из дальних земель?
Пора!
На экране появилось дерево, расцвеченное зелеными и синими красками,
а каждый листок представлял собой язычок пламени. От этих листьев исходили
струйки дыма, образовавшие в вышине облако, которое двигалось и кружилось,
а потом пролилось дождем на дерево. Язычки пламени исчезли, и вместо них
появились белые цветы-звездочки. Из облака низверглась стрела молнии,
разбив дерево на мелкие стеклянные осколки. Другая молния ударила в
хрупкую груду, и экран взорвался огромным бело-оранжево-черным пятном.
Голос здоровяка выражал сомнение.
- В целом сделано неплохо, но не забывайте, о чем я предупреждал, и
создавайте образы поскромнее, поскольку...
- Тихо! - резко оборвал его Добнор Даксат. И состязание продолжалось,
одни картины сменялись другими; некоторые из них были сладкими, словно
канмеловый мед, другие - бурными, словно бури, опоясывавшие полюса. Один
цвет вытеснял другой, узоры рождались и менялись, иногда - в размеренном
ритме, иногда - рвущим душу диссонансом, необходимым, чтобы подчеркнуть
силу образа.
И Даксат создавал видение за видением, избавившись от напряжения, и
забыл обо всем, кроме картин, мелькающих у него в мозгу и на экране, и его
образы стали столь же сложными и изысканными, как и у мастеров.
- Еще один пассаж, - произнес здоровяк за спиной у Даксата.
Теперь имаджисты показывали свои лучшие видения:
Пулакт Хавьорска - расцвет и закат прекрасного города; Тол Морабейт -
спокойную бело-зеленую композицию, на которой появилось войско марширующих
насекомых, оставлявших за собой грязный след, а потом в битву с ними