"Сергей Валяев. Кровавый передел" - читать интересную книгу автора

диким вепрем; не курю, пью лишь шампанское по праздникам; иногда люблю
породистых женщин; читаю штампованные детективные истории и газетные сплетни
и так далее. Во всяком случае, нареканий и замечаний по службе у меня нет.
Одни благодарности. Если дело и дальше так пойдет - жди ордена Ленина.
Посмертно. Но лучше не надо. Хочется пожить и посмотреть на этот
материалистический мир, которому требуется не только легкое медикаментозное
лечение, но, боюсь, и серьезное хирургическое вмешательство. Однако не будем
нервничать: жизнь надо принимать такой, какая она есть. А жизнь прекрасна.
Особенно для слуг многострадального народа. Слуги народа знают толк в
прелестях своего быта и бытия. Их за это тоже нельзя осуждать. Они
надрываются на поприще общественно-политической борьбы с многочисленными
трудностями. И друг с другом. Они наживают грыжи, геморрои,
сенсибилизированный маразм и прочие рутинные болезни. И поэтому простить им
маленькие слабости - это честь для тех, кому они служат и кто своим ударным
трудом создает условия своим же благодетелям. И это верно. Жизнь дается один
раз в жизни, и ее надо прожить так, чтобы не было мучительно больно за свою
сирость и убогость. Да здравствуют процветание и коммунизм на отдельно
взятом участке Московской области! А геморрой - благородная болезнь
выдающихся политических деятелей нашей современности. А черт с ним! Можно и
потерпеть. И с этим нельзя не согласиться: крепкий зад есть краеугольный
камень власти.
В этом смысле у моего подопечного все в порядке. Он в десяточке самых
важных государственно-политических чиновников. Он сановник, знающий себе и
другим цену. У него сократовский лоб, но ум иезуита. У него бульдожья
челюсть, но хитровато-умные глаза. Он вполне работоспособен и предсказуем.
Что удобно для нашего Подразделения, охраняющего его дряхлеющую плоть и
дачную местность в 5,5 га. Также мы охраняем - каменный, с колоннами и
львами у парадного подъезда барский особняк, утопающий в плотной массе
плюща, цветов и деревьев; охраняем - чистое воздушное пространство, где
скользят легкомысленные птахи; охраняем - бассейн с лазуритовой, родниковой
водой; охраняем - Сына государственного чиновника, бредущего по теплым
плитам дорожки к бассейну; он не один, Сын, с ним совершенно нагая наяда, у
нее симпатичная, кобылиная форма молодого тела и меховая, пролетарская
заплатка между люмпенских ножек. Но не будем нервничать, хотя, признаться,
Сын своим вольным поведением и многофункциональными девицами доставляет
нашей Службе много лишних забот. Я с удовольствием утопил бы его в бассейне,
куда он плюхнулся с визжащей фурией. Нельзя. По инструкции. Жаль. Одним
наглым эпикурейцем стало бы меньше. Увы, государственно-политический
чиновник (ГПЧ - буду именовать его так для удобства изложения) обожает свое
чадо и души в нем не чает.
Как тут не понять родительских чувств. Однако можно понять и моих
подчиненных, которые вынуждены страдать по ночам от яростных любовных воплей
чадушки и его нетребовательных избранниц. Хорошо, что папа ГПЧ малость
глуховат, а то бы решил, что дитя разрывают на куски дикие лесные звери. И
последнее: наша Служба сплоховала перед единственным зверем комаром. Вечером
все охраняемое пространство покрывается звенящей, нестерпимой мелодией -
комариная камарилья атакует людей по всем правилам подлости и ненависти.
Хочется применить огнемет. Нельзя. И поэтому наружное наблюдение я меняю
часто. Дежурные возвращаются после сражений с воздушно-малярийными пиратами
трудноузнаваемыми. Приходится проверять удостоверения (шутка). Но что