"Сергей Валяев. Тарантул" - читать интересную книгу автора

году, или потом, в Новом. И пока думал, кофейная бурда сварилась. И я
принялся старательно её разливать. И так, что почти все выплеснул на себя.
Было смешно, весело и жгло ошпаренный бок. И мы с Викой пошли
застирывать рубашку. Я сел на край ванны. В ней отмокало белье. Девочка
нашла скользкое мыло. Она поймала его, как рыбку, и стала им елозить по
моему боку. Было больно и приятно. Победа что-то говорила. Я не слушал. Я
видел её глаза, потом увидел губы...
У меня закружилась голова, и, чтобы не свалиться в ванну, я вжал свои
губы в её губы и громко зачмокал.
Признаюсь, мало целовался и не ожидал от себя такого происшествия. От
стыда был готов провалиться сквозь землю, но все не проваливался...
Девочка помогла, испуганно вырвалась и толкнула меня в грудь. На дне
ванны, напомню, отмокало грязное белье, в него я и сел, заклинившись в
чугунной посудине.
Мало того, когда начал выбираться, на мою голову свалился таз.
Емкостью литров сто. Было больно мне, а молодому хозяину, который явился на
грохот и мои проклятия, смешно.
Я никогда не видел, чтобы так смеялся человек. Над другим человеком.
Но я его простил, своего друга Сашку Серова.
Сегодня, в первый день после возвращения, я пойду к нему. Я прийду и
скажу ему...
Что, собственно, скажу? Саныч, сукин ты кот, скажу, вот и я - я
вернулся. Было бы странным, если бы ты, Леха, не вернулся, ответит он. И
будет прав.
Когда осколком распорот живот и кишки, вываливающиеся наружу и
покрывающиеся снежными звездочками, придерживаешь рукой, то остается только
верить...
Во что можно верить, когда умираешь? Что не умрешь? Впрочем, если ты
развороченный железом, думаешь о смерти, значит, все будет в порядке,
служивый, - выживешь и будешь жить долго и, быть может, счастливо.
Мне повезло: я вернулся. Полтора месяца провалялся на казенной койке
госпиталя под Тверью. В палате нас было семеро, и на всех - шесть ног и
восемь рук. Я был единственный счастливчик, кому удалось вырваться из
смертельной западни. Почти без потерь.
В новогоднюю ночь на Город были брошены механизированные колонны.
Чудовищная бронированная сила, как расплавленный свинец, залила площади,
проспекты и улицы. Наша бригада, которую можно было отличить по знаку
нашивок, где чернели тарантулы, катила на броне по мертвому городу. За два
часа мы не заметили ни одного человека. Ни одного. Казалось, что все
население ушло в горы. Разве так встречают тех, кто на лязгающих траках
несет свободу и независимость своему же народу?
Темное, слякотное небо кололось от устрашающего рева механизированных
монстров. Потом наступила тишина - полки и бригады дошли до центра и
остановились, выполнив боевую задачу.
Я помню эту минуту, когда было слышно, как трещит у рваных низких
облаков зеленая ракета: сигнал победы. Победы?
Затем ракета погасла - и начался ад. Из верхних этажей, из подворотен,
из щелей ударили сотни гранатометов духов. Это была лавина огня, сжигающая
в секунды неуклюжие, неповоротливые коробки танков, БТР, БМП, БМД. И всех
тех, кто находился в броне и на броне.