"Сергей Валяев. Тарантул" - читать интересную книгу автора

охапка дров...
Коридор из-за нехватки места был забит нами, трехсотыми, и
медсестричка привычно и ловко лавировала, окропляя живых мертвой, тяжелой и
холодной кровью.
- Ничего-ничего, мальчики, скоро домой, - утешала. - Без рук, без ног,
похож на столбик, кто это? Это вы, мои родненькие... Я все равно вас всех
люблю.
Она была пьяна. От водки и хлюпающей под ногами крови. Было такое
впечатление, что прошел нудный дождик; такие дожди случаются у нас, на
среднерусской равнине.
Каждый из нас мечтал вернуться под этот свой дождь и, по возможности,
не в цинковом гробу. Впрочем, гробов не хватало и временно приходилось
заворачивать павших в серебристую металлическую фольгу, ту, которую
старательные хозяйки используют для жарки и тушения мяса. Что может быть
приятнее прожаренного рождественского гуся с сочащейся жиром канифольной
корочкой?
Теперь запах мяса у меня вызывает спазмы и рвоту. Он преследует меня
везде и всюду. Такое впечатление, что дома и люди в них, смирно
проживающие, пропитаны этим запахом. Сладковатый, трупный запашок. К нему
быстро привыкаешь.
Первый день после возвращения. Наверное, таким он и должен быть.
Никаким. Ничего не изменилось. Все на старых прочных местах. Я вижу
школьников. Они бегут учиться. Странно, я плохо помню себя в школе...
Детство так неожиданно кончилось, точно вошли в твою комнату и выключили
яркий свет.
Или это свойство моей памяти - не помнить. Так проще жить. Проще быть?
Я даже не помню имя той девушки, которая мне понравилась. Она
появилась за несколько месяцев до окончания школы. Она приехала с Кавказа,
её папа был геолог. Она любила горы и собирала открытки с красивыми видами.
Горы, покрытые глазурованным снегом, горбились под крылом АНТея. Мы,
находящиеся в дюралюминиевом брюхе самолета, смеялись: а почему нам не
выданы салазки, чтобы кататься с горок? Были молоды, уверены и глупы.
Полгода нас учили убивать, и научили э т о делать профессионально.
ВДВ - войска сурового морального и физического климата, девиз которых
- НИКТО, КРОМЕ НАС.
Нас убедили, что наша миссия будет коротка, ясна и весела. Два часа, и
вся война. После выполнения боевой задачи, каждому бойцу - отпуск; и,
пожалуйста, Новый год в кругу родных и близких. С Новым счастливым годом,
дорогие россияне!
Никто из нас тогда не знал, что многие сгорят на разбитых улицах
Города. Сгорят, как новогодние свечечки на праздничных столах "дорогих
россиян". Никто из нас не подозревал, что имена наши уже вписаны в списки
потерь. Никто и подумать не мог, что самоуверенный до идиотизма высший
военнополитический чин с мелким лакейским лбом и чубчиком на нем встретился
с руководством чехов* и самоуправно отказался от ведения мирных
переговоров. Мало того, ещё проговорился о времени наступления вверенных
ему войск.
* Чех - чечено-ингуш (жарг.).
Всего этого мы не знали, и поэтому происходящее принимали за игру.
Странную, в масштабах всего государства, целостность коего, как объяснили