"Сергей Валяев. Жиголо" - читать интересную книгу автора

неожиданный, но своевременный подарок - в его лице.
- В моем лице, - проверяет щеки задумчивый Мамыкин. - Как бы по нему
не схлопотать?
Я успокаиваю товарища: никаких недоразумений не должно случится, все
зависит от того, как он исполнит известную песенку - главное, чтобы от
всего сердца, и тогда сердце дамы... Мамин снова возмущается: как много
слов я говорю, нельзя ли быть проще, жиголо проклятый!
- Нельзя, - смеюсь я, - иначе ты не поймешь.
- Намекаешь, что я тупой?
- Не намекаю, говорю.
И мы смеемся, нам приятно катить по родному городу в дребезжащем
кабриолете и, кажется, у нас нет проблем. Мы молоды, веселы, беспечны и не
обременены никакими обязательствами, кроме приятных. Мы не знаем своего
будущего - и этим счастливы. Оказывается, как мало нужно для счастья: не
знать своего будущего.
Однажды мне приснился сон: будто я иду по горной тропе. Она узка и
опасна, любой шаг в сторону - смерть. И уже у самой вечной вершины,
скрывающейся в королевских облаках, понимаю, цель моя недостижима: камни
тропы точно плавают в эфирной туманной мге и угадать благонадежность опоры
нет никакой возможности. А путь назад отрезан кампепадным потоком. И тогда
в минуту отчаяния я обращаюсь: Боже, милостив буди мне грешному!..
И после вопиющего гласа вижу: ЕГО, невнятного, сотканного из
клочковатого тумана. ОН идет рядом, но по невидимой мне небесной дороге.
- Заплутал, раб божий, - слышу ЕГО голос. - Ну-ну, а ты по камням-по
камням иди, а вот по красным не ходи.
И вижу: тропа очищается, наливаясь благостным светом, но многие камни
точно облиты густой киноварной кровью. И тем не менее я понимаю: путь мой
отныне зрим.
Этот сон мне привиделся накануне наших показательно-парашютных
выступлений перед НАТО. С криком дневального он улетучился, и я его не
вспоминал, и вспомнил только, когда увидел окровавленные ошметки,
разметанные по стылому полю. Они промерзли и походили на камни. По причине
общевойскового бардака поиски мы начали только через четыре часа после
десантирования и поэтому куски мяса молодых десантников были похожи на
камни. Их было удобно собирать в плащ-палатки. Именно тогда на родном поле,
продуваемом черным ноябрьским ветерком, я вспомнил о странном сне. И
запомнил его.
И проснувшись снова поутру в родном доме, я почувствовал привкус этого
сна. Правда, понял это позже, уже ночью, когда увидел окровавленный труп
своего лучшего друга. Но утром, почистив зубы, я удалил привкус сна и
необъяснимое чувство тревоги. Что может случится в день чудный и такой
летне-ситцевый?
- А прокати, сына, на наши шесть соток, - попросила мать и этой
просьбой окончательно отвлекла от пустых мыслей. - Да и могилку Жигунова
посетим.
Отца именно так и называла уважительно: Жигунов. Он погиб под
автомобильными колесами, будучи заместителем главного инженера АЗЛК. Вот
такая вот гримаса судьбы. Мне тогда было четыре года. И я плохо помню
взрослый мир. Единственное, что помню: веселенький шалаш на грузовике из
венков. Кумачовые ленты трепались на ветру и казалось, что наступил