"Сергей Валяев. Атомный П-Ц (литературный киносценарий) " - читать интересную книгу автора

- Лейтенант.
- М-да, никогда тебе, лейтенант, не быть капитаном, - пошутил я, переврав
песенную строчку, и поинтересовался: - А кто у вас самый-самый? - А,
услышав ответ, искренне рассмеялся: как-как, не может быть?
- Правду говорю, - обиделся "оберфюрер" Рюриков. - У него папа шведский
подданный, а мама урожденная фрейлина фон...
Я отмахнулся: мне бы ваши проблемы, господа. А в чем дело, занервничал мой
спутник. Я объяснился. "Наци" почернел, как униформа движения, к которому
он принадлежал.
- Я же помогал, - заныл, - от всего сердца.
Он был плохим психологом и не понимал, что убивают без предупреждения. О
чем я ему и сказал. И пока "оберфюрер" приходил в себя от счастья я нанес
по его бритому темени удар рукояткой пистолета - ? ????? ????????????????...

Я уже позабыл, когда натягивал военизированный китель и поэтому чувствовал
себя, точно в панцире. Благопристойно пройдя по сумеречному дворику, зашел
в подъезд. Поднимаясь по старой мраморной лестнице на третий этаж,
навинтил на пистолет глушитель.
На лестничной клетке пахло кошками, жареным луком, свечами и жирной
ваксой. Я остановился перед единственной дверью в металле с мутным глазком
и принял позу непобедимого арийца: ноги на ширине плеч, левая рука за
спиной, правая - готова вскинуться для приветствия. Я рассчитывал на свой
внешний эффект и на разгильдяйство наших доморощенных националистов.
И не ошибся: сначала мою выдрессированную фигуру изучили через глазок,
потом голосом поинтересовались причиной моего появления здесь и после
моего ответа раздался хруст замочных запоров. Какие же были произнесены
волшебные слова? Я гаркнул, выкинув правую руку в приветствии:
- Слава России! Фельдъегерь Штольц. С секретным предписанием от
штандартенфюрера Бергмана, - именно это имя сообщил мне руководитель
молодых неофашистов, битый по нежным коленным чашечкам.
Тогда я посмеялся, но затем решил воспользоваться этим "ключиком", чтобы
проникнуть в святую святых национал-социалистической партии - проникнуть в
кассу и там намотать кишки кассиру Шпееру.
Итак, тяжелая дверь начала приоткрываться, из щели наполовину проявился
охранник - у него был крупный лоб, удобный, как мишень в тире летнего
парка для культурного отдыха.
Бесшумная пуля, оставив червоточину между бровями, застряла в
пластилиновом глупом мозгу секьюрити, который, не успев осознать перехода
в менее комфортабельное состояние, улыбался мне благожелательной улыбкой.
- Тсс, - сказал я трупу и усадил его на пуфик у зеркала, где мир живых
искажался в неверном свете чадящих в канделябрах свечей.
Второй охранник выходил из домашнего туалета, застегивая ремни кобуры с
выступающей рукояткой газового пугача. Пуля пробила висок и боевик исчез,
припав, по-видимому, навсегда к миниатюрному ниагарскому водопаду в
фаянсовом обрамлении.
Я быстрым и легким шагом прошел по коридору. В полутемной гостиной (в углу
уютно и тихо мерцал экран телевизора) дремал старик плотного борцовского
телосложения. Его выбритый череп казался сработаным природой из слоновьей
кости. Мне даже почудилось, что я вижу свастику на этом черепе - потом
понял: игра теней. Нос горбатился, а трапецевидная челюсть доказывала, что