"Анхела Валвей. Охота на последнего дикого мужчину " - читать интересную книгу автора

пошлость, и это, очевидно, немного успокаивает Гадор.
Эмоциональное напряжение спадает, и мы устраиваемся на диване, как два
давних любовника, которые только что помирились и собираются провести перед
телевизором еще один скучный вечер. Я испытываю некоторое облегчение, потому
что мне уже не нужно обнимать сестру, но в то же время остается легкая
ностальгия по ее родным рукам и теплу ее тела.
Мы смотрим вдвоем телевизор, до предела убавив звук, чтобы не разбудить
девочку, которая во время сиесты спит в одной из двух спален на этом же
этаже. Только что закончился фильм "Рожденный 4 июля",* за сюжетом которого
мы едва следили, занятые нашей собственной драмой, однако, если честно, мне
было страшно представить, что Том Круз лишился своего члена.
______________
* "Рожденный 4 июля" - американский фильм о ветеране вьетнамской войны
с Томом Крузом в главной роли.

Лично мне никогда не нравился Виктор, муж Гадор. Меня всегда раздражала
его слишком прилизанная прическа и манера бросать косые взгляды, что для
него так же характерно, как для других привычка моргать. А теперь, после
разговора с сестрой, у меня возникло противоречивое чувство: с одной
стороны, не переставало удивлять разнообразие биологических видов, а с
другой, утешала мысль об Апокалипсисе, который положит конец всему этому и
после которого будет создано новое Небо и новая Земля.
- Самое мерзкое, - вновь вступает в разговор сестра, - что он ужасно
скупой. Ты просто не представляешь! Не знаю, на что он тратит деньги - я их
почти не вижу. Помнишь, он работал на предприятии, которое принадлежало тому
типу с "ягуаром": у него еще была связь с Хосефой из рыбной лавки. Это была
строительная компания. Дела у них шли неплохо, и мой Виктор работал там
почти целый год. Когда закончился контракт, ему стали выплачивать пособие по
безработице, а эта старая хищница, его мать, каждый месяц тянула из него
деньги. Боже! Вот мы, к примеру, отправляемся в супермаркет, конечно,
вдвоем, потому что он желает держать под контролем все расходы. Он всегда
заставляет меня покупать пиво, которое напоминает козлиную мочу. "Купи его,
цена хорошая, - говорит он мне, - другое не бери. Это стоит двадцать за
упаковку". "Двадцать песет за упаковку? - переспрашиваю я, почти плача. -
Интересно, где его разливают, в проклятом Чернобыле?"
- В конце концов, это его проблема. По-моему, он из тех, у кого на том
месте, где у человека должна быть голова, задница, - подзуживаю я. - Но ты
не волнуйся. Собери вещи и поехали домой.
- Я никогда не могла выпить приличное пиво или заказать пиццу по
телефону. У меня даже нет телефона! А у него, конечно, свой мобильный.
Естественно. Он всегда у него на поясе, как будто его приклеили суперклеем
или чем-то таким, потому что его никак не отлепить от этого гада, как нарост
на коже. Я его спрашиваю, зачем ему мобильный телефон, если он без работы и
мы с трудом сводим концы с концами. Я даже не умею им пользоваться, но
Виктор отвечает, что зато его всегда можно найти и что так надо. Честное
слово, так во всем. За все те годы, что я была замужем, я не купила себе
приличные трусы или хороший крем для лица, - все только у негров на дешевом
рынке. - Она указывает на балкон, откуда сквозь толстые и безвкусные
занавески кремового цвета пробивается мягкий свет. - Вон герани на балконе,
черт, посмотри на них, они поникли, как будто собираются броситься вниз, а