"Мика Валтари. Черный ангел " - читать интересную книгу автора

сейчас о вооружении турок и средствах, затраченных на подготовку похода.
После того, как флот вышел в море, император поспешил отправить в
Адрианополь свое последнее послание. Он написал его собственноручно, не
обращаясь за советом к Францу. В сундучке Джустиниани лежит копия этого
документа. Я много раз перечитывал ее со странным волнением и леденящей
душу тоской. Это письмо, более чем любое другое деяние Константина,
доказывает, что он - истинный император. Вот с какими словами обратился
василевс к султану:
"Уже нет сомнения в том, что ты гораздо более желаешь войны, чем мира.
Так пусть же будет так, как ты хочешь, ибо мне не удалось убедить тебя в
своем миролюбии, хотя я не запятнал себя ложью и выразил готовность
именоваться твоим вассалом. Теперь я обращаюсь к Богу и в Нем одном ищу
опору и защиту. Если будет воля Его на то, чтобы ты стал владыкой моего
города, как смогу я противиться этому? Но если Он в милосердии своем дарует
нам мир и покой, я буду безмерно счастлив. Однако освобождаю тебя с сего
дня от всех твоих клятв и обещаний - и беру назад все слова, которые тебе
давал. Я запер ворота города и буду защищать мой народ до последней капли
крови. Да будет твое царствование счастливым до того дня, когда
Всемилостивейший Господь, наш высший судья, призовет к себе нас обоих".
Это - холодное, сдержанное письмо, в нем мало цветистой греческой
риторики и нет тонких оборотов Франца. Но оно взволновало меня. Это
послание императора. И - тщетное, да, совершенно тщетное. Но, возможно,
Константин в своем опустевшем дворце хотел лишь одного: чтобы оно дошло до
потомков. Возможно, это простое письмо расскажет будущим поколениям о
Константине больше, чем все сочинения хронистов. Он не виноват, что родился
под несчастливой звездой.


13 февраля 1453 года

Флот не вернулся.
Дворец Луки Нотара хмуро хранит на берегу моря свои тайны.
Я больше не могу вынести эту неопределенность.
Прошло больше двух недель с тех пор, как мы встретились в последний
раз. Я ведь даже не знаю, в городе ли она еще - или нет.
Напрасно я ездил верхом по городу и гарцевал вдоль стен. Напрасно
старался заглушить снедающее меня беспокойство, с головой уйдя в
лихорадочную работу. Эта женщина не отпускает меня. Каждую ночь я вижу во
сне ее лучистые глаза. Ее гордость и холодная надменность разрывают мне
сердце.
Мне безразлично, что она - дочь знатного вельможи и сербской княжны.
Безразлично, что ее род - даже древнее императорского. Я - сын своего отца.
Сорок лет. Я считал, что жизнь моя уже склоняется к закату...
Почему бы мне не попробовать встретиться с Анной? Ведь нам остаются
лишь считанные дни. А время уходит безвозвратно. Эти дни пролетают один за
другим, словно стрелы. Работа, военные учения, списки боеприпасов. Пустота.
Из темноты своего дома я шагнул этим утром в море света. Ослепительно
сияло солнце. Небо простиралось над Константинополем, словно голубой
балдахин. Меня охватило глубокое волнение.
Не верхом, а пешком, как самый бедный паломник, я двинулся в путь.