"Мика Валтари. Черный ангел " - читать интересную книгу автора

турецком лагере, чем в наших рядах. Орбано ведь состоял раньше на службе у
императора. Наши мастера знают его - и им прекрасно известно, на что он
способен, а на что - нет. Передай это своим теткам, двоюродным сестрам и
всей родне - и попроси их, чтобы они рассказывали об этом везде и всюду.
Пусть люди успокоятся.
- Да разве они станут рассказывать о том, чего не понимают? - вздохнул
Мануил. - Что они знают об объеме порохового заряда и траектории полета
ядра? Будут лучше болтать о том, что им ясно и от чего бросает в дрожь. У
одной женщины в городе уже вроде бы случился выкидыш при одном только
известии об этой пушке. Так что же будет, когда это орудие загрохочет у
наших стен и начнет разносить их в пух и прах?..
- Посоветуй людям искать защиту и утешение у своей Панагии! - буркнул
я, чтобы избавиться от него.
Но в душу Мануила уже закрались сомнения.
- Даже Пречистая Дева не покажется теперь, наверное, на стенах
Константинополя - и турки не обратятся в бегство, завидев ее голубой
плащ, - прошептал старик. - Ведь в прошлый раз у турок не было таких
больших пушек. Они могут, пожалуй, напугать даже Пресвятую Богородицу. - Он
улыбнулся дрожащими губами. - А правда, что это орудие уже движется сюда из
Адрианополя? И что оно лежит на громадной повозке, в которую впряжено
пятьдесят пар волов, а тысячи людей расчищают ей путь и строят мосты? Или,
может, все это - только преувеличение?
- Нет, Мануил, - признал я. - Это правда. Орудие уже в пути. Скоро
весна. Вот-вот начнут ворковать голуби и беспокойные стаи птиц полетят над
нашим городом с юга на север. Когда весна войдет в свои права, султан
станет у ворот Константинополя. И этому уже не может помешать никакая сила
на свете.
- И как ты думаешь, мой господин, - спросил Мануил, - сколько...
сколько все это потом продлится?
Зачем мне было обманывать его? Он уже старый человек. Он - грек. А я -
не лекарь. Я - просто человек. Его ближний.
- Может быть, месяц, - пожал я плечами. - Или два. Джустиниани -
прекрасный солдат. Три месяца, если он все сделает, как надо, - а я верю,
что он сделает... Но, думаю, не дольше. Думаю, не дольше трех месяцев, даже
в самом лучшем случае.
Мануил уже не дрожал. Он посмотрел мне прямо в глаза.
- А Запад? - спросил он. - А уния?
- Запад? - повторил я. - Вместе с Константинополем утонет во тьме и
Запад. Константинополь - это последний светоч и последняя надежда
христианства. Если Запад позволит угаснуть этой лампаде, значит, он обречен
и сам заслужил свою судьбу.
- И какой же будет судьба Запада? - поинтересовался Мануил. - Прости
меня за любопытство, господин мой. В сердце своем я должен подготовиться ко
всему, что нас ожидает.
- Тело без души, - ответил я. - Жизнь без надежды, закабаление
человека, неволя настолько беспросветная, что рабы уже даже не подозревают
о своем рабстве. Богатство без радости, изобилие без возможности им
пользоваться. Смерть духа.