"Пер Вале, Май Шеваль. Негодяй из Сефле" - читать интересную книгу автора

Пер Вале, Май Шеваль.

Негодяй из Сефле


Per Wahlцц och Mai Sjцwall
Den venevдrdige mannen frеn Sдffle
Stockholm, 1971
Перевод С.Фридлянд
OCR and Spellcheck Афанасьев Владимир



I
Как только пробило полночь, он перестал размышлять. До полуночи он
что-то писал, теперь шариковая ручка лежала перед ним на газете, параллельно
крайней правой вертикали кроссворда. Он сидел на шатком деревянном стуле за
низким столом в убогой чердачной каморке, сидел прямо и совсем неподвижно.
Над его головой висел бледно-желтый абажур с длинной бахромой. Ткань выцвела
от старости, лампочка светила тускло и неровно.
В доме было тихо, но тишина была неполной, ибо под его крышей дышали
три человека, да и снаружи доносился какой-то непонятный звук, прерывистый,
едва слышный. То ли рокот машин на дальних дорогах, то ли гул моря. Звук
исходил от миллиона людей. От большого города, забывшегося тревожным сном.
Человек был одет в бежевую лыжную куртку и серые лыжные брюки, черную
водолазку машинной вязки и коричневые лыжные ботинки. У него были длинные,
но ухоженные усы, чуть светлее, чем гладкие, зачесанные назад волосы с косым
пробором. Лицо было узкое, профиль чистый, черты тонкие, под застывшей
маской гневного обвинения и непоколебимого упрямства пряталось выражение
почти детское - мягкое, неуверенное, просительное и немного себе на уме.
Взгляд светло-голубых глаз казался твердым, но пустым.
В общем, человек этот походил на маленького мальчика, который внезапно
стал глубоким стариком.
Битый час он сидел неподвижно, положив руки на колени и устремив
невидящий взгляд в одну точку на вылинявших цветастых обоях.
Затем он встал, пересек комнату, открыл дверцу шкафа, запустил туда
левую руку и снял что-то с полочки для шляп. Длинный предмет, завернутый в
белое кухонное полотенце с красной каймой.
Это был штык от карабина.
Человек взял штык и, прежде чем спрятать в ножны, отливающие голубизной
стали, бережно отер желтую солярку.
Хотя человек был высокого роста и довольно плотный, он все делал легко
и проворно, быстрыми, рассчитанными движениями, и руки у него казались
такими же твердыми, как и взгляд.
Он расстегнул ремень и продернул его через кожаную петлю ножен. Затем
он застегнул молнию на куртке, надел перчатки, твидовую кепку и вышел из
дома.
Ступеньки застонали под его тяжестью, но самих шагов не было слышно.
Дом был маленький, дряхлый и стоял на вершине холма, над шоссе. Ночь
выдалась прохладная, звездная.