"Альберт Валентинов. Седьмое пришествие (Фантастический рассказ)" - читать интересную книгу автора

жизни. И высший интеллект, накопленный эволюцией на Зегвере, ляжет на плечи
людей бесполезным грузом, пока они будут делать первые шаги на пути
покорения природы. Будущие поколения неминуемо постараются избавиться от
лишнего груза на трудной дороге жизни. Они просто вынуждены будут это
сделать. Значит... Значит, надо устроить так, чтобы эти знания сопровождали
людей в их долгом пути и люди могли в любой момент почерпнуть из живой
сокровищницы то, что им нужно.
У них было средство продлевать жизнь. Маленькие голубые камешки,
предварительно облученные, выделяли тяжелые синие капли со странным
привкусом. Одна такая капля вызывала в организме бурный процесс, заставляя
обновляться все клетки тела. И человек получал в дар вторую жизнь. Но
никакое благо не дается даром: у человека, лизнувшего камень жизни, менялись
гиены, и он терял ряд качеств, приобретенных на долгом пути эволюции.
Потомство такого человека как бы скатывалось на одну ступень к предкам.
Поэтому тем, кто хоть раз лизнул камень, иметь детей запрещалось. Да и у
него самого притуплялись эмоции, снижалась восприимчивость к радости,
рассудок брал верх над сердцем. И он видел мир все в более и более тусклых
красках. Поэтому не многие продлевали свою жизнь. Только крупные ученые, для
которых весь смысл существования был в работе, шли на это. Остальные
предпочитали прожить один век, но насладиться им полностью. Лишь один из
пленников новой родины получал миллионы лет жизни, но он знал, что каждый
последующий год будет для него тягостнее и скучнее предыдущего.
Выбор пал на самого мудрого - научного руководителя экспедиции Солона.
Он должен был сопровождать сменяющиеся поколения, пока они не создадут
прочную базу из полученных знаний и накопленного опыта. Первый раз он лизнул
камешек, когда родился его третий ребенок, второй раз - когда этот ребенок
умер глубоким стариком...
И вот Солон валяется на вонючих, прогнивших шкурах, дрожа от сырости,
струящейся с каменных стен пещеры. В удушливом мраке храпят сытые, грязные
дикари - тысяча шестьсот восьмидесятое поколение могучих космонавтов. Когда
же, когда это началось?
Память не подвластна человеку. Прихотливо и своенравно, подчиняясь
причудливым переплетениям ассоциаций, выгребает она из своих кладовых то,
чему лучше быть навек похороненным, и предъявляет как грозный счет. Перед
мысленным взором Солона вдруг встали белые, изгибающиеся на ветру столбы
дыма над погребальными кострами. На фоне неподвижных деревьев они казались
пальцами гигантской руки, в отчаянии царапающими небо. Дымок за дымком в
багровой топи заката. Это умирали товарищи. Их не могли, по обычаю,
расщепить на атомы в дезинтеграционных камерах, их просто сжигали. И с
каждым костром между Солоном и еще живущими, будто кирпич за кирпичом,
возводилась невидимая стена отчуждения. Не все его решения были одобрены, и
чем меньше единомышленников оставалось, тем более сомневались остальные в
правильности выбранного пути. Солон подавлял все сомнения, хотя не раз и в
его сердце закрадывался страх перед будущим и зависть к тем, чей пепел
развеяли над планетой. Им выпал легкий путь: они умирали с надеждой. А он
крепился, продолжая периодически слизывать капли с голубых камешков, пока
они, один за другим, уменьшаясь в размерах, не исчезали в его руках. Он не
жил, он существовал во имя долга.
Память сделала еще один зигзаг. Погребальные дымки переплелись,
сгустились, и из них выступило лицо - угловатое, почти лишенное лба и