"Сергей Валянский, Дмитрий Калюжный. Другая история Руси. От Европы до Монголии " - читать интересную книгу автора

церковно-славянское литературное наречие, родственное словацкому.
Первой же книгой на действительно русском языке стал перевод сочинения
Леонарда Фронспергера "О военном деле", сделанный по повелению царя Алексея
Михайловича, отца Петра I, в 1647 году, а первый опыт русской грамматики
появился за границей на латыни под названием "H. W. Ludolfii Grammatica
Rossica". А значит, все памятники русской литературы, созданные до 1647
года, должны обнаруживать признаки влияния юго-западных славян, которые и
являются, собственно, нашими первыми учителями и просветителями. Поэтому нет
ничего удивительного, что русская летопись, носившая прежде название
Несторовой, а теперь называемая просто "Начальной русской летописью", несет
следы западнославянского влияния. Эта летопись дошла до нас в нескольких
копиях, из которых в начале XIX века были знамениты следующие:
1) "Повести временных лет Нестора черноризца Феодосиевого монастыря
Печерского". Этот список с именем Нестора принадлежал сначала известному
собирателю рукописей П. К. Хлебникову (ум. в 1777), затем С. Д. Полторацкому
(1803-1884), а откуда взял его Хлебников - неизвестно. Написан документ на
бумаге в малый лист полууставом, повествование доведено до 1098 года.
2) "Русский Временник, сиречь Летописец, содержащий Российскую Историю
от 6370 (862) по 7189 (1681) лето. 2 части. Москва. 1790".
3) "Летописец, содержащий в себе Российскую Историю от 6360 (862) по
7106 (1598) год. Москва, 1781", называемый также Архангельским списком.
Самый интересный из всех существующих списков[1] (и можно думать,
древнее не найти) - это Радзивиловская летопись. Документ написан
полууставом конца XV века и украшен 604 интересными рисунками, имеющими
важное археологическое значение, за что и называется лицевым, то есть
иллюстрированным списком. На листе, приклеенном к переплету, находятся три
записи на белорусском наречии юмористического содержания, пародирующие
летописца. Например: "Две недели у Пилипово говение (Филиппова поста) Пурфен
Пырчкин жито сеял у року девятьдесятом". Или: "В року шессот третьем за 6
недель перед великоднем (пасхою) водлуг (по счету) старого календаря, кобыла
сивая ожеребилася", и прочее в том же духе.
В конце рукописи имеется приписка, что она была подарена Станиславом
Зеновичем князю Янушу Радзивиллу. А потом она в 1671 году поступила в
Кенигсбергскую библиотеку от князя Богуслава Радзивилла, как видно из
печатного ярлыка с гербом города Кенигсберга и подписью.
В 1716 году Петр I приказал снять с этой рукописи копию, которая могла
быть затем переснята в России, причем не в одном экземпляре. А во время
семилетней войны в 1760 году и сам Кенигсбергский оригинал был приобретен
для нашей Академии Наук.
И уже в 1767 году он был напечатан в Петербурге весь, как есть, "без
всякой переправки в слоге и речениях", в издании "Библиотека Российская
Историческая. Древние летописи".
Вот настоящее начало Русских летописей! Понятно, что книга,
распространившись в сотнях экземпляров по тогдашним еще малочисленным
оазисам грамотности, сильно возбудила воображение своих читателей, никогда
не видавших еще ничего подобного. Она, конечно, вызвала естественное желание
пополнить эти сведения и продолжить их за 1206 год, которым повествование
оканчивается или, вернее, обрывается, вслед за такими словами:
"Того же месяца (марта) 19 (числа) 1206 (года) преставися (умерла)
великая княгини Всеволожа (жена Всеволода Юрьевича, великого князя),