"Казимир Валишевский. Царство женщин " - читать интересную книгу автора

Она была их поля ягода - такая же выскочка и креатура, как они. Особенно
Меншиков имел причины считать ее своей союзницей. Но также и Девьер, и
Ягужинский имели повод отдать ей преимущество. За неимением завещания, они
приводили слова Петра - которым можно было придать двоякое толкование -
будто бы сказанные им накануне коронации его жены, во время пирушки у одного
голландца.[3]
Иных доводов у них не было.
Третья партия мечтала об ограничении самодержавия во вкусе шведской
конституции и готова была высказаться за того из кандидатов, который охотнее
всего согласился бы на подобную реформу. Но Петр поставил всех в тупик своею
смертью: умерши так же, как жил и действовал - с молниеносной быстротой. Ни
у одной партии не было ничего подготовлено. Ни следа какой-либо организации.
У одной только Екатерины было действительное оружие в руках. За нее, кроме
того, стояли все иностранцы, опасавшиеся возвращения к прежним московским
традициям, которым, казалось, угрожал им сын Алексей. То же самое было во
всех коллегиях, где большинство членов были также иностранцами. За Екатерину
же стоял Синод - плод реформы Петра, - а из сотрудников Петра - наиболее
энергичные и влиятельные. Даже некоторые представители знати: Толстой, как
палач Алексея, контр-адмирал Апраксин, как друг Толстого и Меншикова.[4] На
ее же стороне стоял герцог Голштинский, жених одной из ее дочерей, а
благодаря ему и провинции, завоеванный у Швеции - Ливония, Эстония, Карелия,
питавшие смутную надежду, что она возвратит их матери. Наконец, в ее руках
находилась государственная казна.
Найдя хороших советников, Екатерина сумела благоразумно воспользоваться
их указаниями. В сутки, предшествовавшие катастрофе, она часто уходила от
постели умирающего и, запершись у себя, вела искусный торг. В это время у
нее перебывали гвардейские майоры и капитаны - и уходили, унося с собой
обещания и задатки: немедленную уплату жалования, не выдававшегося полтора
года; выдача каждому солдату по тридцати рублей награды.
Одним из подполковников был Меншиков. Другой - Иван Бутурлин,
принадлежавший по всем своим семейным связям к противоположной партии; но он
был в ссоре с князем Репниным, президентом Военной коллегии, и также посетил
Екатерину.
Таким образом подготовлялся день 28 января 1725 года. Петр умер в 5
часов. В 8 часов Сенат, Синод и так называемый генералитет - чиновники,
принадлежавшие к первым четырем классам по табели о рангах, учрежденной
Петром - Собрались в Зимнем дворце. Кто их созвал? Никто. Вошло уже в
обычай, что в критические моменты лица, составлявшие естественную опору
трона, немедленно отправлялись в место пребывания правительства. Тотчас же
начались ссоры о престолонаследии и самые бурные. Первым заговорил Дмитрий
Голицын, предлагая преемником малолетнего Петра Алексеевича при регентстве
императрицы и Сената. Собственным почином это импровизированное собрание
превратилось в избирательное. Толстой горячо возражал. Регентство Софьи
оставило плохие воспоминания. За Екатерину говорили ее способности,
добродетели и желание самого Петра, чтобы корона перешла к ней. Во время
речи Толстого одобрительный ропот, донесшийся из одного угла залы, обратил
внимание на группу гвардейских офицеров, собравшихся там, собственно не имея
никакого права присутствовать в столь высоком собрании. Репнин вскочил,
резко крикнув на них. Вместо всякого ответа Бутурлин подошел к окну и сделал
знак рукой. В ответ послышался барабанный бой. Внутренние дворы и все входы