"Казимир Валишевский. Царство женщин " - читать интересную книгу автора

фрейлиной; потом она стала его домоправительницей и, наконец, перешла
гофмейстериной ко двору великой княжны Наталии Алексеевны. Юстина Грюнвальд
и Иоганна Петрова, немецкого имени которой, скрытого под этой русской
фамилией, мне не удалось узнать, довершали в 1725 году трио. Два года спустя
Крамер в обществе четвертой немки, Каро, как говорили, бежавшей из
гамбургского публичного дома - вот почти буквальное подтверждение слов
Герцена - попала в тюрьму за кражу бриллиантов. По смерти великой княжны
Наталии один из ее перстней очутился на пальце секретаря - немца молодого
князя Долгорукова, фаворита Петра II.[25]
Из русских только две были близки к императрице: девица Толстая и
вышеупомянутая княгиня Голицына, подвиги которой мы видели.
Нечего сказать, хорошая компания! Но и сама семья стоила своих слуг. 21
мая 1725 г. была свадьба старшей дочери императрицы, Анны Петровны, с
герцогом Голштинским, Карлом-Фридрихом. Три дня спустя саксонский резидент
доносил своему двору:
"Меня уверяют, что после свадьбы герцог Голштинский три раза не ночевал
дома - или по нежеланию жены, или из-за московской гризетки, которая здесь.
Мать в отчаянии, что пожертвовала дочерью". Впрочем, сама принесенная в
жертву дочь вовсе не приходила в отчаяние. На следующий год тот же дипломат
писал, что она вознаграждает себя, ночуя "то у одного, то у другого", в
обществе своей двоюродной сестры, будущей императрицы Анны I.[26]
Введение этой голштинской ветви в дом Романовых и в русскую историю
было последнею мыслью Петра Великого. Единственный сын старшей сестры Карла
XII, Гедвиги-Софии и Фридриха IV, герцога Голштинского, мужа Анны Петровны,
по-видимому, ждал со временем наследие дяди. Побежденный при Полтаве Карл
увлек и несчастного принца в своем падении. Собственные владения его
сделались добычей Дании, так что, не зная куда податься, герцог, наконец,
решился искать приюта в России, где его ждало неожиданное счастье.
Болезненный, некрасивый, не умный, он не имел ничего, чем мог бы
понравиться. Однако он настолько понравился Екатерине, что она пожелала
иметь его зятем, и Петр одобрил ее выбор. Как претендент на шведскую корону
и законный владетель земли, захваченной Данией, молодой человек соглашался
на различные комбинации высшей политики. Екатерина, не занимавшаяся
политикой, унесла с собой тайну своего предпочтения; но можно догадываться о
его причинах. Симпатии между пороками - одна из самых неизменных законов
природы. Анна Петровна не сразу согласилась. Она, по-видимому, заслуживала
лучшей партии. Даже Шантро, которого нельзя заподозрить в лести, говорит,
что она была "красавицей", а передаваемый им анекдот о графе Апраксине,
навязчивое ухаживание которого она отвергла, показывает, что княжна была не
глупа. Когда этот слишком предприимчивый ловелас подал ей шпагу, прося
смерти от ее руки, если она отвергает его, она сделала вид, что хочет
действительно пустить в ход орудие, и обратила нахала в бегство.[27] После
замужества, только несколько отсроченного смертью Петра, она, как мы видели,
не отказывала себе в развлечениях, между тем как восшествие на престол
Екатерины выдвинуло герцога в первый ряд и сделало из него ближайшего
советника и доверенного тещи. Через несколько месяцев он вместе со своим
министром Бассевичем был как бы чем-то вроде регента.
Подругой ночных развлечений его жены была Анна Курляндская, дочь
старшего брата Петра, Ивана, овдовевшая в 1710 г., т. е. на второй день
своего брака. Петр устроил эту свадьбу между двумя поездками по Германии,