"Иван Валентинов. Мертвая вода (Сборник "НФ-18")" - читать интересную книгу автора

которых клочьями свисала кора, а выше чуть трепетали листья, и в просветах
между ними голубело небо. Все было настоящим, такое не привидится ни во
сне, ни в бреду. "Значит, я не умер, - подумал Егоров, - так что же со
мной? Где я?" Он попробовал шевельнуться: тело слушалось, в груди болело,
но не сильно, вполне терпимо. Алексей осторожно раздвинул сучья и
огляделся - никого... Он выбрался из-под груды хвороста. "Овраг... Самое
дно. Мы шли вдоль оврага. Он был рядом, потом отстал. А потом был удар в
спину, боль, перехватившая дыхание, лишившая сознания. Значит, он меня
ножом в спину... За что? Свой же парень, коммунист... А откуда я знаю, что
действительно свой и коммунист? Документы мы друг другу не показывали.
Документы!". Егоров обшарил карманы - пусто. Ни документов, ни нагана, ни
денег. Самое страшное - не было и партийного билета. "Т-а-а-к... Напоролся
я, значит, на вражину. Надо скорей в гепеу, в райком. Ох, и взгреют меня,
недотепу...". Егоров шагнул было вверх по крутому откосу, но слабость
охватила тело, голова закружилась. Он ощутил невыносимую жажду. Огляделся,
ища воду. Перед ним в ярко-красной глине было небольшое углубление,
наполненное влагой. Он зачерпнул горстью. Вода оказалась почти горячей.
Егоров выплеснул ее с отвращением - ему бы сейчас ключевой или колодезной,
чтоб от холода заломило зубы... Хотел уйти, но что-то удержало его.
Алексей наклонился, наполнил теплой водой пригоршню, отхлебнул глоток.
Вкус был неожиданно приятным, с чуть заметной кислинкой. Еще глотнул,
еще... Потом стал на колени и начал тянуть губами воду из углубления, как
из миски. Отрывался, чтобы перевести дух и снова пил. С каждым глотком -
он отчетливо это чувствовал - в него вливались силы, дыхание становилось
ровнее и глубже, зрение острее, слух тоньше. И даже сознание яснело, мысли
приобретали большую четкость и стройность. Наконец, Егоров решил: хватит.
Выпрямился. Движения его были легки и уверенны. Он чувствовал себя
совершенно здоровым, сильным и бодрым. "Ну и водичка, - подумал Алексей, -
прямо-таки влага жизни. И вот ведь чудо: сколько пил, а в животе никакой
тяжести. Простая вода бултыхалась бы, как в кувшине, а тут хоть снова
глотай. Куда же она подевалась? Нет, это дело непростое...".
Он внимательно приглядывался к созданной природой чаше, из которой
только что пил, и ко всему вокруг. Его поразил цвет глины, по которой
стекала "влага жизни". Глина была не красновато-коричневой, а почти алой.
Такой Егорову видеть не приходилось. На самой глине ничего не росло. Узкий
треугольник поднимался, как язык пламени, вверх по склону метра на три. А
вокруг стояли растения невиданных размеров. Папоротник вытянулся в высоту
метра на полтора, а стебли были в два пальца толщиной. Алексей едва узнал
кислицу: ее листья не уместились бы и на тарелке, а обычно они едва могли
прикрыть спичечный коробок. "Он потому меня и заволок сюда, что здесь
такая гущина... на мое счастье заволок..." Егоров снял пиджак и увидел,
что вся спина залита кровью, а с левой стороны материя прорезана. Рубашка
выглядела еще более устрашающе. Алексей заложил руку за спину и стал
осторожно нащупывать рану. Но раны не было, пальцы скользнули по гладкому
рубцу ниже лопатки. Он шагнул к ручейку, умылся. Потом возвратился к алой
глине, зачерпнул "влаги жизни", вгляделся. Она сначала показалась
синеватой, потом бледно-бирюзовой, и в ней то появлялись, то исчезали
узкие золотистые ленты - прозрачные, как сама вода. "Наверное, в темноте
все светится... И краски ярче", - подумал Алексей. Он взглядом искал
какие-нибудь приметы, чтобы лотом безошибочно найти это место. Но овраг