"Аркадий Ваксберг. Из ада в рай обратно" - читать интересную книгу автора

нищенской жизни и череды бесправия, направить не против властей, а
опять-таки против евреев. Это была (и в России останется таковой!)
беспроигрышная карта и политический выход из всех затруднительных положений:
нет ничего легче, чем убедить толпу в том, что не кто иной, как евреи, и
только они, источник всех бед и несчастий...
Вторая волна погромов (начиная с октября 1905 года) охватила огромную
территорию Малороссии (Украины), Белоруссии и собственно России. В Одессе
(октябрь 1905 года) погромщики убили (называю максимальную цифру,
фигурирующую в различных источниках) более пятисот человек, в Киеве (тогда
же) несколько десятков. Более семидесяти человек погибло в Белостоке (июнь
1906 года).
Общее же число погибших в ходе этих погромов превысило семьсот человек.
Били "жидов", но не трогали "выкрестов": стоило показать нательный крест или
выставить в окне православную икону, и толпа погромщиков шла мимо... Мутная
волна антисемитизма охватила и те регионы России, где до погромов дело
все-таки не дошло. В либеральной русской среде ходила поговорка, рожденная
чьим-то острым писательским пером:
"С антисемитизмом и водка крепче, и хлеб вкуснее".
Тогда же наиболее дальновидные российские политики (например, граф
Сергей Витте, глава правительства и автор либерального Манифеста 17 октября
1905 года) с тревогой предупреждали: угнетение и погромы неминуемо бросят
евреев в революцию. Ведь антисемитизм, напоминали они, обладает гигантской
разрушительной силой![1]
(См. примечания после главы).

Если бы самодержавие, поняв это, перестало нацеливать "народное"
негодование на бесправную, полузадушенную еврейскую массу, вся история
России в XX веке, возможно, была бы иной.
Однако голосу разумных, высокообразованных патриотов не вняли. В
противовес им стали создаваться массовые, откровенно антисемитские,
организации типа "Союза русского народа", а затем и выделившегося из него
"Союза Михаила Архангела", неприкрыто призывавших к уничтожению русского
еврейства, а в лучшем для последнего случае к побуждению его "убраться из
Святой Руси". Огромные массы евреев, гонимые инстинктом самосохранения,
прислушались к призыву погромщиков. Не искушая судьбу, они хлынули в
Америку. Началась вторая волна еврейской эмиграции, не стихавшая до самого
начала Первой мировой войны.
Эта волна достигла своего пика под влиянием кошмарного "дела Бейлиса",
всколыхнувшего всю Россию и весь мир ничуть не в меньшей степени, чем
несколько ранее "дело Дрейфуса". От дрейфусиады его отличало одно весьма
существенное обстоятельство. Офицера Генерального штаба, капитана Альфреда
Дрейфуса обвиняли в государственной измене, в шпионаже в пользу Германии не
как еврея, а как французского гражданина, и, независимо от того, насколько
было справедливо или несправедливо само обвинение, независимо от того, какую
окраску ему придавали реакционная печать и национал-патриотические круги, в
самом обвинении не было ничего "специфически еврейского": гипотетически
изменником мог оказаться кто угодно - как еврей, так и не еврей.
Между тем обвинение никому не ведомого, скромного служащего кирпичной
фабрики Менделя Бейлиса имело совсем другой замах. Его обвиняли в совершении
РИТУАЛЬНОГО убийства - умерщвлении мальчика-христианина изувером-евреем ради