"Роже Вайян. Бомаск" - читать интересную книгу автора

происходили у нас в течение нескольких недель, в те дни, когда он возил
меня в своей кабинке. Я не стану отвлекаться в сторону и передам вкратце
только те события, которые помогут лучше понять мой рассказ.
Родился он в пьемонтской деревушке. Из поколения в поколение мужчины в
его роду уезжали во Францию, работали там каменщиками; на склоне лет они
возвращались на родину и доживали свой век возле старухи жены, которой
аккуратно высылали все, что могли сберечь из своих скудных заработков.
Французскому языку научился от деда и говорил по-французски с тех самых
пор, как вообще начал говорить. Но даже и тогда, когда мы познакомились с
ним, он не умел писать по-французски, так как учился только в итальянской
школе; впрочем, он уверял, что скоро будет писать и по-французски - "мадам
Амабль молодая" дает ему уроки, он пишет у нее диктанты и изучает
грамматику.
С самого юного возраста он питал отвращение к профессии каменщика.
- Вот возьми, скажем, коров, - говорил он мне. - Они ведь тоже из рода
в род, испокон веков своим делом занимаются - дают молоко, и молоко у них
всегда одно и то же. Нет никакой перемены в ихнем коровьем ремесле. Так
вот и у каменщиков - никаких перемен нет.
- Что ты! - возражал я. - Техника строительного дела очень
прогрессирует.
- Верно, прогрессирует! Только не для итальянцев. Если
каменщикам-итальянцам удается найти во Франции работу, они не смеют ничего
требовать, должны соглашаться на любые условия, и подрядчикам гораздо
выгоднее все делать их руками, чем разными механизмами.
Еще в детстве Бомаск решил стать механиком и до сих пор считает свое
решение разумным. У слесарей, у механиков ремесло не коровье, оно
развивается из поколения в поколение. Вот, например, на судостроительных
верфях вместо автогенной сварки теперь применяют электрическую клепку. А
будь у него сын, очень хорошо было бы, если бы малый работал по
использованию атомной энергии или стал был одним из тех смельчаков,
которые вызовутся первыми полететь в ракете на Луну.
Красавчик решил не ходить на заработки во Францию. И дед и отец
частенько говорили ему, что пьемонтца в Савойе зовут "пьяфа", а в Лионе
итальянцев называют "макаронщиками", так как они любят макароны, и что
если пьяфы и макаронщики работают за гроши, то французские рабочие
упрекают их за это, а если итальянец потребует, чтобы его уравняли в
заработной плате с французами, то хозяин уволит его да еще добьется, чтобы
власти отобрали у итальянца удостоверение. Но все равно лучше работать за
гроши во Франции, чем быть безработным или полубезработным в Италии, и
потому вот уже многие поколения Бельмаскио покорно тянули свою лямку. Но
сам Бомаск, как только подрос, решительно сказал: "Нет!" - и восстал
против этого унизительного благоразумия.
В сельской начальной школе, где он учился, мальчишки на переменах
кричали девочкам грубости, а девочки отвечали ехидными насмешками. Но в
одно прекрасное весеннее утро Красавчик, выбежав на школьный двор, застыл
на месте и с замиранием сердца глядел, как двенадцатилетняя Рита и
тринадцатилетняя Мария, взявшись под руку, прохаживаются под платанами. На
черноволосой Рите было красное платьице, а на белокурой Марии - голубое в
белую горошинку; у обеих уже формировалась грудь; Рита шаловливо
переступала своими тоненькими голыми ножками, а Мария смеялась,