"Николай Вагнер. Ночные смены (Роман) " - читать интересную книгу автора

- Американский, расточный, универсальный, - с готовностью уточнил
Алексей. - Это целая огромная машина. Всего-то их два на заводе, и оба в
нашем цехе. На нем можно и растачивать, и фрезеровать, и сверлить, и
протягивать... В общем - все.
Появившаяся на лице Галины улыбка смутила Алексея.
- Нет, в самом деле!
- А я и не сомневаюсь. Просто приятно, с какой гордостью вы говорите о
своем станке. Я ведь тоже люблю свою работу. Вот вам эти малютки, - она
пересыпала крохотные болты из руки в руку, - кажутся, наверное, какой-то
ерундой, чем-то несерьезным. А мне они дороги. И не потому, что я с ними
вожусь вот уже лет пять. Мне хорошо известно их назначение. Вот без этого
неприметного винтика-шпунтика остановится и ваш прекрасный станок. Не так
ли?
- Без одного, может быть, и не остановится.
- Сразу не остановится, зато потом... И не спорьте. Вы думаете, я зря
техникум кончала? Кстати, а вы собираетесь учиться?
- Какая сейчас учеба?
- Что вы закончили?
- Десятилетку. Готовился поступать в институт, а тут - война. Пошел в
военкомат, как и все ребята, - не взяли. Осталось идти на завод.
- И нравится?
- Разве в этом дело?
- Ну да, конечно. Теперь об этом не думают. Что уж тут может нравиться?
Тяжело всем, и ничего не поделаешь. А вот до войны, я вам скажу, на заводе
мне нравилось. Какой у нас был коллектив! Какие культурные ребята работали!
Дружные, веселые. Никогда не забудется это время.
Галина быстро отбирала одинаковые по размеру болты, бросала их в
соседний ящик, и все это время Алексей нет-нет да и смотрел на красивое лицо
Галины. Ну разве могла Настя сравниться с Галиной, такая неприметная, с
бледным, отливающим синевой лицом, на котором, словно пуговка, прилепился
курносый нос? И сразу стало стыдно за неожиданно пришедшую мысль. Алексей
даже смотреть на Галину перестал.
- Вы хоть у себя дома, - продолжала Галина, - все легче. А мы вот
живем, как гости. Нас поселили в бывшем клубе. В одной комнатушке - четверо.
А всего там больше сорока семей. Готовим прямо на снегу - таганков да печей
понаделали. Хоть бомбы не падают. Это самое главное. Боже, что пришлось
испытать! У Юрия Юрьевича жена, тетя Феня, заживо сгорела в теплушке. Это в
ту же бомбежку, когда погиб он сам. Мы прибежали после отбоя...
Галина вскинула руки и прижала их к глазам. По ее щеке окатилась
круглая прозрачная слеза. И вдруг, словно очнулась, положила руку на плечо
Алексея, затормошила его:
- Довольно, довольно! В этом ящике достаточно. Пересыпьте нормали в
двенадцатый блок. Из моего - тоже, пожалуйста. За разговорами мы незаметно
сделали столько, сколько полагается чуть ли не за смену. Давайте перекусим.
У вас есть что-нибудь с собой? Столовая здесь еще не работает.
Она достала со дна пустого ящика желтую пергаментную бумагу и стала
вытирать руки.
- Руки помыть тоже негде. Вот возьмите бумагу.
Алексей по примеру Галины вытер руки и достал из кармана телогрейки
завернутый в газету хлеб.