"Николай Вагнер. Ночные смены (Роман) " - читать интересную книгу автора

разместиться.
- По-моему, они не придут.
- Куда же они денутся?
- Кто их знает. Они ведь попрощались.
- В таком случае пойду предупрежу Марию Митрофановну.
Уже лежа на диване и дивясь тому, как долго он не может уснуть, Алексей
перебирал в памяти неожиданные события прошедшего дня. Вспомнил приход Насти
и впервые подумал о ее заботливости и доброте. Наверное, надо научиться
ценить благожелательность и самому внимательнее относиться к людям. Нехорошо
получилось с Настей и тогда, когда он был у нее дома, и теперь. Алексей не
знал, как исправить это положение. Вообще все сегодня складывалось как-то
неловко. Вот и эта встреча с Толиком Зубовым... Воспоминание о ней объяснило
нехороший осадок на душе, который держался весь день.
А то, что махорку не поменял на базаре, - разве это важно? Все равно
ведь не напасешься этих пачек на все дни войны. Не поел вдоволь хлеба, зато
отведал консервированной колбасы и даже шоколада. И тут мысли переходят к
главному событию дня - появлению в доме летного экипажа, прибывшего с
далекого Севера, где служит друг детства Коля Спирин - одногодок брата. И
снова получилось неладно. Иван Васильевич, такой веселый, открытый и,
наверное, честный человек, вдруг увязался за Клавой и Алкой. Но ведь не
каждый раз так приходится: день за днем - в воздухе; и под огнем зенитных
батарей летают, и в любой момент истребитель может из-за облачка
вынырнуть... Однако всем, кто живет во дворе, хорошо известно, что из себя
представляют Клава и Алка. Им - война не война: патефон каждый вечер
крутится, фокстроты, танго, смех заливистый слышны из окна их полуподвальной
квартиры. А может, и нет в этом большой беды: не каждый веселит заезжего
человека, особенно если он с фронта... Клава еще совсем молоденькой помнится
Алексею. Когда он бегал то двору в коротких штанишках, Клава была стройной.
Коса, пышная и золотистая, лежала на ее спине. И за эту косу нередко таскал
ее подвыпивший Яшка-шофер - отец Алки. Сама же Алка выходила во двор
замазюканная; она часто голосила пронзительно, когда ее били ребята за
вредность, и размазывала грязь вместе со слезами по толстым щекам. Теперь
Алка - барышня, рано познавшая жизнь взрослых, потому что Клава сразу после
отъезда мужа в армию дала, как она выразилась, себе волю. Мужчины постоянно
стали бывать у нее, и еще неизвестно кто - мать или дочь - больше привлекали
в дом любителей повеселиться. Обе они не уступали в удали, неважно, в чем
она проявлялась - в песнях ли, в пляске ли топотухе, или в острой словесной
перепалке. Но вот что важно: они успевали не только от души погулять, но и
работать с утра до позднего вечера. И в госпиталь бегали, безвозмездно
помогая там санитаркам в черной работе, а когда требовалось, и кровь сдавали
для переливания раненым бойцам...
Старые, еще дедовские, часы пробили половину двенадцатого. Алексей
решил, что Иван Васильевич и Виктор уже не вернутся, и пожалел о столь
быстро промелькнувшей встрече. Он даже не то что записочки не черкнул Коле,
но и на словах не передал ему привета и благодарности. Увидеть же Ивана
Васильевича завтра вряд ли удастся. Завтра вновь надо спешить на завод, к
своему станку.


Глава девятая