"Николай Вагнер. Ночные смены (Роман) " - читать интересную книгу автора

ветру, стали различимы контуры вагонов. Где-то тут же маневровый паровоз
выхлопывал в черное небо отработанный пар.
Алексей заткнул за ворот телогрейки шарф, выкроенный матерью из ее
старой обветшавшей шали, но это не спасало от ветра, он проникал сквозь
изношенный ватник, холодил спину. "Скорей бы за работу!" - подумал Алексей и
тотчас услышал голос Круглова.
- По вагонам! - скомандовал он. И Алексей, успевший возненавидеть за
последние дни голос мастера, теперь обрадовался ему: этот голос, эта команда
сулили жаркую работу, иначе околеешь на страшном ветру.
Мутный свет луны заглядывал в коробку вагона, и Алексей вскоре различил
Вениамина Чердынцева, Петра Гоголева и Пашку Уфимцева. Еще человек пять
сгрудились у двери и внизу, возле вагона.
- С богом! - пропищал Чердынцев. - Принимай! - И руки Алексея оттянул
увесистый, поблескивающий на слабом свету слиток. Алексей поспешил передать
слиток Пашке Уфимцеву, и там - пошел он по цепочке, чтобы лечь в основание
штабеля на промерзшей земле. С кажным новым слитком все больше
приноравливались ребята, и дело пошло дружно, без запиночки - только успевай
поворачиваться. Сразу стало теплее. Но заиндевевший металл жег ладони через
тряпичные рукавицы. Слитки, казалось, не сходили с рук, сменяя друг друга. А
в вагоне их и не убыло, лишь пятачок образовался у самых дверей, и кругом
плотно высился холодный металл - пока еще доберешься до угла, теряющегося в
темноте, или до стенки напротив. "Не легко будет, - подумал Алексей, - дойти
до этих совсем близких стен вагона, разгрузить его, но и на этом не кончится
работа: ждут другие вагоны, целый состав, а их, работяжек, не больше сотни".
- Мать твою разэдак! - взвился Чердынцев, когда слиток выскользнул из
его рук и торцом ударил в ногу. - Уби-и-ло!
Он завертелся на одной ноге, посылая в темноту смачные распроклятья.
Однако вскоре всем стало ясно, что не так уж и "убило" Вениамина. Он уже
выпрямился и усердно высекал искру из кремня. Скрученная куделька вспыхнула
ярко. Вениамин прикурил и заодно расшифровал по складам буквы, рельефно
выступавшие на слитке:
- Уральский алюминиевый завод. - И тут же обратился к Петру: -
Правильно разобрал? - И сам, ответил: - То-то и оно, что правильно! А это
значит, ребятки, что нашенский, отечественный завод литье стал давать! Не
английские - расейские чушечки пошли. Теперь простоев не будет! А ну,
взяли!..
И снова задвигались люди, снова поползла цепочка белесых брусков к
двери, зиявшей в просторе морозной ночи. Гудели от тяжести плечи, ныла
спина, а вот руки потеряли чувствительность. "Отморозил, наверное, - думал
Алексей. - И пусть отморозил! На больничном хоть посижу. Не буду видеть
Круглова, Дробина, Устинова, их подозрительных, изучающих взглядов. Может
быть, все-таки податься на фронт? Но как?" В цех уже вернули одного такого
беглеца - Семена Аверьянова. Ладно, что обошлось у него все благополучно.
Сказали только: "Сиди на своей сверлилке и выполняй боевое задание, на то
тебе и броня от призыва дана!" Вот и все. Кончилась на этом беглая жизнь
Семена.
А вот чем кончится история с браком? Наказание, пусть даже самое
страшное, не пугало Алексея. И то, что высчитают из его заработка
кругленькую сумму, - тоже. В этом ли дело? Он подвел цех, подвел весь завод.
Ведь не зря на разнарядках твердили о том, что каждый килограмм алюминия на