"Н.Н.Урванцев. Таймыр - край мой северный " - читать интересную книгу автора

сбиваются в кучу, головами против ветра, наиболее крупные и сильные впереди,
помельче - сзади. Так и стоят, наклонясь лбами и медленно продвигаясь при
новых порывах ветра ему навстречу. Кто лег или повернулся по ветру, тот
погиб. Снежная пыль забьется под шерсть и заморозит. Обычно на стоянках
пару-другую оленей держат у чумов на длинной привязи, чтобы они могли
кормиться и не убегали. Искать поехали Афанасий с Костей и к вечеру пригнали
все стадо без потерь. Ушло оно в сторону Норильска, километров за 15.
После пурги небо прояснилось, ударил мороз до 35 - 40 градусов. Ветра
нет, работать можно. Через два дня пришли к истоку Пясины. Здесь река
перегорожена высокой валунно-галечной грядой, которая и создала подпор реки,
образовав озеро. Его фарватер представляет русло той же реки Норильской,
вытекающей из озера уже под названием Пясина. На выходе из озера -
каменистый перекат. Он еще не замерз и, по утверждению пастухов, не
замерзнет всю зиму. Здесь устроили стоянку для определения астрономического
пункта.
Недалеко от нас стойбище нганасан. Эта народность в те времена
сохраняла свою самобытность: обычаи, особый покрой и фасон одежды, обуви.
Нганасаны - исконные оленеводы, извечно кочующие по безбрежным просторам
тундры, от границы лесов до побережья.
Узнав о нашей стоянке, пришли и гости. Угощаем их чаем, сушками,
сухарями, всем, что есть. Чайник кипит без перерыва. Чаю они могут выпить
очень много. Интересуются теодолитом, смотрят в трубу, слушают бой
хронометра. Был здесь Василий Горнок, про которого говорили, что он знает
Пясинское побережье. Я подробно его расспрашиваю о характере устья реки
Пясины. Он уверяет, что оно мелкое. "Дикий бежит вода глаз мера, все бежит".
Русскую речь он понимает хорошо, говорит своеобразно, но понять можно все. Я
его спросил, когда лед в море уходит из устья Пясины. Он ответил так: "Гусь
щенок вода место упал, лед не живет", то есть, когда гусята выведутся и
спустятся на воду, тогда уходит и лед. Это, стало быть, что-нибудь в конце
июля - начале августа.
Хотя его сообщение о мелководье устья Пясины и было для меня
сомнительным, я все же с ним договорился, чтобы он ждал нас на левом берегу
реки, у моря, до начала лета молодых гусей. Если не сможем на лодке пройти в
устье, вернемся с ним на оленях обратно.
Дальнейшая работа по правому, восточному, берегу озера прошла без
задержек. В Норильск вернулись в самом конце декабря, где нас и ждать
перестали. У приезжавших в гости спрашивали, видели ли они аргиш Урванцева и
скоро ли он вернется. А те отвечали: "Век не вернется. Все звезда чтет,
один, два, три, когда все перечтет". Они видели, как во время
астрономических наблюдений я вел счет секундам хронометра.
Отдохнули, помылись с особым удовольствием. Баня топится "по-черному",
каменка отменная, пару и жару хоть отбавляй. Лед навезли с ближайшего озера,
да и снегу рядом с баней - сугробы. Каждый греет себе воду сам, а топим
коллективно.
В маршрут по озерам решили отправиться в феврале, когда дни станут
длиннее и появится солнце. А до этого я съездил в Дудинку, чтобы подобрать
лодку грузоподъемностью тонны на полторы и доставить ее зимним путем к
истоку Пясины из озера.
Налегке, с четырьмя оленями в упряжке при хорошей погоде весь путь до
Дудинки можно сделать за пять-шесть часов. Но ездить так далеко одному не