"Майкл Утгер (Михаил Март). Платит проигравший" - читать интересную книгу авторапокрасневшими белками глаза, бледное узкое лицо, пухлый рот и коричневые
волосы, тщательно уложенные на прямой пробор. Я боялся, что разбудил его, но белый смокинг, лаковые туфли и красные белки говорили о том, что он еще не ложился. Если бы я не знал, кто это, то принял бы парня за официанта из Гранд-отеля. - Мистер Кейлеб? - Да, Вэнс Кейлеб. Что вы хотели? - И до сих пор хочу. Поговорить с вами. Разрешите войти? Кейлеб-младший колебался несколько секунд, затем посторонился, пропуская меня в полутемный холл. Даже при спущенных портьерах блеск бронзы и хрусталя слепил глаза. Не дом, а салон антиквара. Что-то в этом роде я и ожидал. Кейлеб покупал все, что блестит, будто завтра отменят деньги и ему придется их сжечь, если он не успеет срочно потратить свои сбережения. Вэнс провел меня в гостиную и встал посреди комнаты в позе короля. Ему бы скипетр и мантию. - Кто вы? - спросил он без малейшего интереса. - Друг вашей матери,-солгал я, понимая, что его это не трогает. - Ее нет дома. - Давно вы виделись в последний раз? - Позавчера вечером. - И не знаете, где она? - Нет. - Вас не беспокоит, что ее до сих пор нет? - Не беспокоит. Обычное явление. - Если знаете, зачем спрашиваете? Еле слышный шорох в соседней комнате заставил Вэнса вздрогнуть. Нервный ребенок. Бледное лицо порозовело. - Извините,- торопливо произнес он и быстро скрылся за плюшевой шторой. Скрипнула дверь и сухо щелкнул замок, будто сломалась сосулька. Очевидно, парень пользуется случаем и таскает к себе девочек. В его возрасте это естественно, но то, что Вэнс, мягко говоря, не слишком любил своих родителей, бросалось в глаза. Я начал разгуливать по музею и разглядывать картины в тяжелых золоченых рамах. Тут были представлены все школы изобразительного искусства и все это смахивало на подлинники. На камине стояли вазы китайского фарфора эпохи Мин, статуэтки, ларцы, подсвечники. На ломберном столике, возле открытого ящика, лежало несколько фотографий. Портреты были того же формата и выполнены на таком же твердом картоне, как и фотография Кейлеба, которую я взял у Хэйзл. Из любопытства я начал разглядывать их. У меня слабость к фотографиям, на которых изображены человеческие лица. Из них можно много почерпнуть, если смотреть под правильным углом. На обратной стороне стоял знакомый значок в виде ящерицы и золотое тиснение "Рик-фокус" Мейнер-стрит, 10. Здесь хватало информации и помимо фирменных знаков. В нижнем правом углу стоял оттиск от перстя-печатки, будто этим хотели заверить надпись, сделанную одной и той же рукой на всех снимках. Смысловое значение сводилось к одной и той же фразе: "На память с любовью", далее шла неразборчивая подпись и в скобках прописью стояла цифра. Снимки отличались только цифрой. На одном "три", на другом "два", но не больше пяти. В основном на фотографиях красовались мужчины. |
|
|