"Николай Устрялов. Patriotica" - читать интересную книгу автора

но всегда таящий в себе какие-то нравственные глубины, какую-то своеобразную
?правду?? Затем, разве в ней нет причудливо преломленного и осложненного
духа славянофильства? Разве в ней мало от Белинского? От чаадаевского
пессимизма? От печоринской (чисто русской) ?патриофобии?? От герценовского
революционного романтизма (?мы опередили Европу потому, что отстали от
нее?). А писаревский утилитаризм? А Чернышевский? А якобинизм ткачевского
?Набата? (апология ?инициативного меньшинства?)? Наконец, разве на каждом
шагу в ней не чувствуется Достоевский, достоевщина - от Петруши
Верховенского до Алеши Карамазова? Или, быть может, оба они - не русские? А
марксизм 90-х годов, руководимый теми, кого мы считаем теперь носителями
подлинной русской идеи,- Булгаковым, Бердяевым, Струве? А Горький? А
?соловьевцы?- Андрей Белый и Александр Блок?..
Нет, ни нам, ни ?народу? неуместно снимать с себя прямую
ответственность за нынешний кризис - ни за темный, ни за светлый его лики.
Он - наш, он подлинно русский, он весь в нашей психологии, в нашем прошлом,-
и ничего подобного не может быть и не будет на Западе, хотя бы и при
социальной революции, внешне с него скопированной. И если даже окажется
математически доказанным, как это ныне не совсем удачно доказывается подчас,
что девяносто процентов русских революционеров - инородцы, главным образом
евреи, то это отнюдь не опровергает чисто русского характера движения. Если
к нему и прикладываются ?чужие? руки,- душа у него, ?нутро? его, худо ли,
хорошо ли, все же истинно русское - интеллигентское, преломленное сквозь
психику народа.
Не инородцы-революционеры правят русской революцией, а русская
революция правит инородцами-революционерами, внешне или внутренне
приобщившимися ?русскому духу? в его нынешнем состоянии...
Не есть ли крутящаяся над Россией буря - сплошное разрушение, ?чистое
отрицание?, безнадежно опустошительное, как порыв осеннего ветра или
деревенский пожар в знойный летний день? Не есть ли она - гибель русской
культуры или, в лучшем случае, тягчайший удар по ней?
Естественный вопрос современников. Ибо они видят, как горят усадьбы,
как умирает устоявшийся быт, такой очаровательный и благородный, как в дни
уличных восстаний расхищаются любимые музеи, как тяжелый снаряд разрывается
на куполе Благовещенского Кремлевского собора, как драгоценности Зимнего
дворца продаются на заграничных толкучках, как исчезает, спаленный пожаром,
старый Ярославль... Ибо, кроме того, они воочию наблюдают потрясающее
опустошение в рядах тех, кто по справедливости считался ими цветом
современной русской культуры,- они видят, как рука убийц поражает Шингарева,
Кокошкина, как в кошмарных условиях изгнания гибнет от нелепых тифов длинная
вереница виднейших деятелей общественности и науки во главе с Трубецким, как
один за другим вырываются из строя русскими пулями популярнейшие русские
генералы, как покидают родину лучшие ее люди, как, наконец, умирают от
голода Лаппо-Данилевский, Розанов и многие, многие другие.
И они готовы, эти несчастные, измученные современники, всеми словами,
какие находят, проклинать налетевший шквал, считать его бессмысленно
разрушительным, позорной болезнью, падением ?когда-то великого? народа...
Всякое великое историческое событие сопряжено с разрушением. И
вообще-то говоря, культура человечества тем только и жива, что постоянно
разрушается и творится вновь, сгорая и возрождаясь, как феникс из пепла,
поглощая порождения свои, как Сатурн.