"Владимир Дмитриевич Успенский. Тайный советник вождя " - читать интересную книгу автора

Слишком долго я носил все это в себе. Но пришёл срок. И вы, Владимир
Дмитриевич, тот человек, которому я полностью доверяю. Полностью верю в вашу
порядочность. Мне говорили, что вы из тех, на кого можно положиться.
- Этим я обязан генералу Белову?
- Не одному лишь ему. Знаю, как вы работали с Семёном Михайловичем. Он
говорил... Но суть не только в этом. Я считаю, что ваш роман "Неизвестные
солдаты" - самая правдивая книга о минувшей войне. По охвату событий, по
достоверности ей нет равных. (Прошу читателей простить, это не мои слова, и
я обязан их привести здесь, чтобы ясно стало, почему выбор Николая
Алексеевича пал на меня. - В. У.) Особенно справедлива и важна та идея, тот
взгляд на события, который пронизывает книгу. Роль народа. Считаю эту идею
единственно правильной. Сие и предопределило обращение к вам... Есть,
правда, ещё одна причина, - преодолев небольшую паузу, продолжал
собеседник, - но это уже личное, я об этом скажу потом, если будем
работать...
- Приятно слышать... Но давайте уточним: чем я способен помочь?
- Передам вам все материалы, записи, наброски. Расскажу, что смогу. А
вы поступайте, как считаете нужным. Только, чтобы не пропало. Пишите очерки
или документальную повесть... Это не должно умереть вместе со мной,
понимаете? Вот Белова нет, а дела его прозвучали... Здесь же более высокая,
самая высокая ступень. Не сорваться бы, не сфальшивить...
- Понимаю, - сказал я. - Понимаю прежде всего свою ответственность,
если возьмусь. Но ваши условия, ваши требования?
- Их два. После меня останется единственный близкий мне человек. Ему
жить... Ей жить дальше, - поправил себя Николай Алексеевич. - Нужен такт,
чтобы моя откровенность не коснулась её, не повредила бы ей.
- Можете быть спокойны.
- Благодарю. И ещё: сколько вам потребуется времени на работу?
- Не знаю. Но года три - как минимум...
- Хорошо, - кивнул Николай Алексеевич. - Ровно через три года вы
вернёте все бумаги мне или... или тому, кто обратится к вам от моего имени.
Все бумаги, - повторил он. - Из тех же соображений...
- Слово чести.
- Вполне удовлетворён.
- Однако поймите меня правильно: где гарантия, что записи достоверны,
что бумаги, документы - не фальсификация? Я даже не знаю, настоящим ли
именем назвались вы. А я не настолько молод, чтобы тратить годы на работу,
которая, извините, может оказаться сомнительной.
- Закономерное беспокойство, - удовлетворённо, с чуть заметным оттенком
снисходительности, произнёс Николай Алексеевич. - В достоверности вы
убедитесь, едва возьмётесь за бумаги. Они скажут вам сами за себя. Но я
предвидел ваши сомнения. Мы вместе встретимся с человеком, которого вы
знаете.
- С кем?
- С Георгием Константиновичем. - Глаза старика вновь блеснули молодо и
вроде бы даже озорно. Вспыхнули и сразу потухли. - Вы ведь знакомы с ним?
- С маршалом Жуковым? Да.
- Если вас не затруднит - завтра в это же время. Поворот с кольцевой
автодороги на дачу Георгия Константиновича вам известен? Там запретный знак.
- "Кирпич", знаю.