"Владимир Дмитриевич Успенский. Бой местного значения " - читать интересную книгу автора

на нем прорезалось больше обычного. Он напряженно, сосредоточенно думал о
чем-то. Конечно, все понял. Ну и ладно, пусть готовится.
Я, наверно, смотрел на него слишком пристально. На секунду взгляды наши
встретились, и он вдруг откачнулся. И сразу засмеялся. Вернее, он старался
смеяться, но это получалось у него плохо.
Петя оборвал свой притворный смех и сказал обычным, с хрипотцой,
голосом:
- А знаешь, лейтенант, мы еще успеем девах повидать. Они к роднику
придут. Это же рядом. Хоть оскоромимся напоследок.
Тьфу, я и забыл совсем! Не до этого сейчас... Хотя в общем-то
интересно. Тем более что впереди долгая темная ночь перед боевым заданием,
когда лежишь под шинелью наедине со своими мыслями и никак не можешь уснуть.
Ведь вполне вероятно, что ночь эта последняя. Бойцы храпят, они ничего не
знают. А ты знаешь и мучаешься. Так хочется участия, ласки! Хочется написать
письмо любимому человеку, признаться, что ноет сердце, что невыносимо лежать
и думать: а может, завтра меня уже и не будет?!
Но такими переживаниями делиться нельзя. В ночь перед первым боем я
написал все маме. И отдал почтарю треугольник. А утром, опамятовавшись,
волосы готов был на себе рвать: мама ведь умом тронется, прочитав мои
излияния! К счастью, письмо не дошло. Наверно, цензура его похерила, И
правильно сделала.
- Слышь, лейтенант, - нетерпеливо подтолкнул меня Петя. - Мы мигом!
Может, и не доведется больше возле бабы погреться. Ну?!
Не по душе была мне Петина грубость. Всегда он так говорит о женщинах -
цинично, с ухмылкой. Мне даже обидно и за себя, и за ту светлую девчонку с
зелеными глазами, которую несколько раз проводил домой после школы. И ничего
у меня больше не было - ни с ней, ни с другими. Но держусь я, как человек
опытный в таких делах. Не хочу, чтобы мальчишкой меня считали.
- Согласен, - сказал я.
Пошел к полуземлянке, обдумывая, кого оставить вместо себя. На бревне
сидел один из "близнецов". Тот Ваня, у которого на носу веснушки.
- Где Охапкин?
- У старшины.
- А Попов?
- Тоже там. Котелок выбивают, товарищ лейтенант.
- Какой еще котелок?
- Для Янгибаева. Старшина сказал, что ничего ему больше не даст. Как в
прорву ему дает. А Попов сказал, что бойцу нельзя без котелка. Встал и сам
пошел. И Охапкин с ним. Он земляк со старшиной. Выбьем, говорит, котелок, и
все тут!
- Ладно. Родник знаешь за лесосекой? Если комбат меня вызовет - пулей
ко мне. Понял?
- Так точно, товарищ лейтенант!
Ваня доверчиво смотрел на меня большими серыми глазами. Все ему ясно:
лейтенант пошел по делу, наказал прибежать, если что. А я, отвернувшись,
мысленно выругал и себя, и особенно Петю. Не ко времени он с этим
свиданием... И котелок опять же. Не Попов с Охапкиным должны к старшине
идти, а помкомвзвода. Это его забота. Останемся живы после задания - надо
будет потолковать с ним. А то он вроде от дела не бегает и дела не делает.