"Глеб Иванович Успенский. Письма из Сербии" - читать интересную книгу автора

смысл в деле, за которым я приехал сюда, в первый раз дело это показалось
мне свято и велико. Каждое слово старика, который под малыми и великими
реками разумел нечто другое, точно волшебством каким укрепляло и оживляло
меня. Широко и здорово как-то чувствовалось от этих простых речей.
- И народ-то - то же самое... Малый народ христианский в неволе, что
речка малая. Запруди ее - и не вырваться ей из неволи-то... силушки-то
нету у ей... Не хитро малые-то народы в неволе держать... А великие реки,
хоть Дунай, хоть Волга великая река, как поналягут они на запруды, да на
кольи вбитые...
Старик долго, хотя и несколько тяжеловесно, но умно и убедительно вел
свою параллель между великими и малыми реками и народами, но я не буду
приводить ее здесь, так как и после трех-четырех строк стариковских речей,
приведенных выше, мне уже читатель не верит. - "Таких стариков нет, -
твердо произносит он и добавляет: - то есть, пожалуй, такие старики и
есть, но уж чтобы разговаривать так о таких высоких предметах - уже это
присочинено". Русский человек не верит, то есть отвык ценить свою
собственную мысль, не верит, что она что-нибудь вообще значит, хотя для
него самого; не верит даже, чтобы кто-нибудь, а тем паче простой мужик,
мог рассуждать и поступать; русский человек знает, что рассуждай не
рассуждай, а всегда выйдет по-другому, и вот эти-то другие (не свои) мысли
он и считает настоящими... и, я убежден, "даже любит", когда всем его
собственным мыслям и планам настоящие, "другие", мысли вдруг дадут, как
говорится, "по шапке"... Я уверен, что он уж полюбил эти удары.
Солнце садилось; Дунай весь блистал золотом, слегка начинавшим
затуманиваться поднимавшимися от воды, вечерними испарениями.
- Вот под вечер дыхать-то уж и несвободно! - прошептал старик,
задыхаясь от мокроты: - не пущает в груди-то!
Я проводил старика до казармы и, простившись, подошел к другим
добровольцам, чтобы спросить - кто такой этот старик?
- Раскольник!
Все отозвались о нем с полнейшим уважением.
- Больше начальника почитаем! - сказал один.
- Вот грудь-то расшиб, - жалели другие: - расшибсято весь - грех
какой... Теперь уж, знамо, никуда не годится..."
Этим симпатичным типом добровольца-крестьянина и я закончу мои беглые и
невеселые заметки.



"Письма из Сербии". Впервые печатались в газете "С.-Петербургские
ведомости" в октябре - декабре 1876 года (№ 285, 291, 313, 320, 343).
Настоящий текст печатается по изданию: Г. И. Успенский.
Полное собрание сочинений в 14-ги т. Т. IV. М., АН СССР, 1949.


Успенский Г. И.
У77 Теперь и прежде. М., "Сов. Россия", 1977. 384 с.

На обороте тит. л. сост., автор предисл. и примеч. А. П. Ланщиков.