"Глеб Иванович Успенский. Письма из Сербии" - читать интересную книгу автора

впечатления этих дней, но тогда этого невозможно было сделать. Тогда можно
было только хвататься за голову и желать уйти из этого омута.
Между прочим опять пришлось встретить певчих. Сидят на какой-то станции
вокруг столика, пьют, разговаривают...
- Куда вы?
- Едем в Семендрию, оттуда, говорят, на пароходе повезут.
- Как же вы сюда-то добрались?
- Попался мужичок, дал свою лошадь.
- Добровольно?
- Да, хороший человек, довез.
- А отсюда-то?
- Ждем вот... Доставят!
- Доставят?..
И не скучают, не скучая "ждут", попивая винцо.
Точно манна небесная такие физиономии среди этого ужасного пути.
В Семендрии все гостиницы были битком набиты народом, ожидавшим
парохода. Кое-как мне удалось найти кровать на одну ночь за 5 динар; в
комнате спало, кроме меня, еще два серба; я пытался разговаривать, но ни
один из них не ответил мне ни одного слова, и я очень понимаю и вполне
извиняю эту грубость и невежество.
Наконец-то мы дождались парохода. Все тут собрались, все великие и
малые деятели, все знаменитости, герои войны и "сундучка", и всем было
нехорошо и неловко.
Певчие также ехали на пароходе. X - в повелел им петь.
Они уселись на палубе, на ветру, и отличными голосами запели какую-то
малороссийскую песню. Пели превосходно.
- "Перинушку", "Перинушку"! - просили их, и они немедленно спели и
"Перинушку". Толпы русских и сербских оборванных добровольцев с
удовольствием слушали стройное пение. Наконец, они спели "Боже царя храни".
Всем страстно захотелось поспеть в Белград; по мере приближения
пассажиры выбирались на палубу. Дунай был удивительно хорош при закате
солнца... Какая гибель птиц налетела сюда! уток... нырков... Наконец, вот
и Белград! Было совсем темно, когда мы приехали. Вся набережная была полна
народа. "Ура! живио!.." - доносилось оттуда на пароход. И все-таки было и
больно и нехорошо на душе у всех.


IV. ПЕРЕД ОТЪЕЗДОМ


I


По заключении перемирия ни для кого не было уж тайной, что скоро
последует и настоящий мир. Множество народу разом хлынуло назад в Россию,
а оставшиеся в Белграде волей-неволей должны были присутствовать при
неприятном процессе ликвидации всевозможных непорядков и недоразумений,
накопившихся всюду и везде, во всех и каждом!.. Наряду с "отместками" за
старые обиды, - отместками, иногда принимавшими размеры буйных свалок в
кофейнях, - наряду с всевозможного рода ропотом, раздававшимся на всех и