"Ирина Юрьева. Только любовь ("Древние расы волшебников" #8) " - читать интересную книгу автора

что боль хлынет темной волной, вызывая желание зайтись в немом диком крике,
забыв обо всем. Теперь, поверив в реальность измены, Руни мгновенно погасила
опасную вспышку отчаянья.
- Он там, я здесь. Признаю за ним право жить так, как он хочет и
требую, чтобы никто не вторгался в мою жизнь. Мы оба - свободные люди,
которые могут иметь свои тайны и действовать так, как сочтем нужным, - еще
не успев осознать до конца то, что видит в загадочном "зеркале", проговорила
она "формулу разделения".
Слова давались с трудом. Представить, как двое в пещере уменьшились и
превращаются в крохотных куколок, было уже легче.
- Мы разделяемся и отдаляемся, освобождая друг друга. Я не хочу
причинить им вред. Я ухожу. Каждый там, где он есть. Каждый с тем, что дано.
Каждому - своя жизнь, - повторяла она, представляя, как дальше и дальше
уходит прочь в темную сеть коридоров от мужа и его любовницы.
Белый туман не пускал. Он мешал ей идти, возвращая назад, заставляя
смотреть, но она не сдавалась. Руни уже поняла, что открытие было должно
потрясти ее и уничтожить. Спасение в том, что она должна воспринять это, как
совершившийся факт. Ничего не изменишь...

Ее очень сильно встряхнуло, и Руни открыла глаза. Серебристый колючий
"цветок" растворился, исчез вместе с "зеркалом". Странная сущность ушла
назад, в люк, недовольная тем, что случилось. Похоже, она ожидала от Руни
другой, неизвестной реакции.
Руни не знала, тепло ей сейчас или холодно, страшно или спокойно. Шока,
который она могла бы испытать от такого открытия, не было, как и отчаянья.
Лишь пустота, когда что-то внутри умирает, а новое пока не может родиться.
- По крайней мере, я знаю, что Эрл жив, и ним все в порядке. И пусть
лучше так, чем никак, - прошептала она, глядя в люк.
Облегчение и пустота. И бесчувственность. Третий виток, возвращающий
Рысь к той же точке, с которой она начинала. Такое уже было дважды. Дважды
она полагала, что может забыть и простить, дважды фатум ее заставляла
погружаться в обманчиво-полный покой, верить в то, что она рада этому, и
ощущать нежелание жить. Неужели ей в третий раз нужно пройти этот проклятый
путь, испытать мощный шок, подавляющий боль?
- Все идет так, как должно. Я больше не буду метаться, страдать и на
что-то надеяться. Хватит! Никто не сумеет обидеть меня, причинить боль,
заставить о чем-то жалеть. Я не стану доверять и любить... Может быть, это
слабость, но я так устала... Вообще ничего не хочу. Здесь есть город,
которому я нужна. Дети, которых я буду учить... Есть мой сын. Остальное не
важно. Оно не имеет значения... Будь счастлив, Эрл, и прощай.

Руни стояла у люка, когда возвратился Горад. Обнаружив в руках плащ,
она очень долго пыталась припомнить, зачем он принес эту вещь.
- Что случилось? - встревожено спрашивал он.
- Все в порядке. Я ничего не боюсь. Со мной все хорошо.
Горад видел, что это ложь. В тот короткий момент, когда он выходил,
Руни словно в себя вобрала жуткий холод, наполнивший зал. Теперь воздух был
теплым, а она сама - ледяной. Почему-то Горад вспомнил давнюю встречу за
Морем, когда он бродил по чужим странам. Один мужчина в трактире рассказывал
про Фею Льда, божество его острова.