"Александр Уралов. К.И.С." - читать интересную книгу автора

как и положено "качкам", дьявольски сильны, но соображают туговато. Да и
реакция у них не ахти...
Ну, раз, два... Три!
Я рванулся вниз, скользнув лопатками по спинке кресла, и на секунду
освободился от ледяных лап охранников. Вывернувшись всем телом, я ускользнул
от них и попятился, лихорадочно шаря глазами по сторонам, и уперся, в конце
концов, в стену! Над моей головой злорадно захихикал какой-то портрет.
Гвалаук вдруг захрипел громко и страшно:
- Стоять! Я сам вырву его потроха!
С шипением вырвались из его глаз тусклые красные молнии, и загремело,
завыло со всех сторон... Налетел пронзительный холодный вихрь, взметнувший
тучу пепла из камина и рассыпавший злой дождь мгновенно гаснущих искр.
Молнии стреляли, вскипали и брызгали огнем. Что-то черное и мохнатое
вертелось в этой свистопляске пламени и вспышек, - и вдруг раскинул в разные
стороны суставчатые железные лапы щетинистый бородавчатый паук. Жуткая
помесь тарантула и скорпиона глядела на меня пылающими углями глаз и лязгала
ржавыми жвалами.
Глиняноголовые почтительно расступились и отошли на задний план,
сгребая заодно кресла и проклятый столик, плавно покатившийся по полу на
маленьких аккуратных колесах. Итак, плацдарм был освобожден. Гвалауку
оставалось лишь начать трапезу, в которой, так сказать, пассивная роль
принадлежала вашему покорному слуге...
Чудовище, явно растягивая удовольствие и заранее вытягивая зазубренные
жвала, паучьим скоком стало подбираться ко мне. Скакнет - замрет, а потом
отскочит и снова замрет. Бр-р-р... Для меня до сих пор загадка, как я не
потерял сознание от страха? Взор мой не мог оторваться от жвал, которым не
терпелось впиться в мое тело и начать тянуть из меня кровушку...
Резкий свист, вспышка ослепительного белого света!...
... по воздуху, как по горке ледяной, ко мне лихо съезжает взъерошенный
и неистовый Кот Ирвинг Стивенс!..
- Давай!!! - орал он так, что уши закладывало, и с размаху сунул мне в
руки что-то знакомое и тяжелое. Пальцы машинально охватили рукоять.
Меч! Мой меч!
Блеснуло лезвие; я весело крутанул клинок над головой и... баталия
началась!
Получив столь весомую моральную и материальную поддержку, я кинулся в
бой. Стивенс завывал сзади, рассыпая зеленые искры вставшей дыбом шерсти.
Глиняноголовые вповалку валялись на полу, закрывая ладонями затылки. Вокруг
ревело, трещало и грохотало, как в аду. Из портретных рам рвался
многоголосый хор проклятий, - бушевавший вихрь разворачивал тяжелые
золоченые рамы лицами наружу. Колонны обросли узловатыми старческими
ветвями, грохотавшими на ветру, как окаменевшие кости. По стенам потоками
потекла гнилая болотная жижа. Мертвенно-белый свет струился из трещин в
стенах, дрожащих и осыпающихся, как при землетрясении.
Паук упорно тянул ко мне свои когтистые лапы, и я рубил их мечом, как в
детстве рубил деревянной шпагой лопухи и репейники. Отрубленные лапы
корчились на полу, стараясь вцепиться в ноги. Стивенс кинжалом отшвыривал их
в сторону, умудряясь при этом быть и тут, и там, но не путаться у меня под
ногами. В воздухе мельтешили какие-то уродливые полупрозрачные тени.
Мелькали голые хвосты, перепончатые крылья, пузырчатая кожа и членистые усы.