"Александр Уралов. К.И.С." - читать интересную книгу автора

парень молодой..." - и вот уже повозка поворачивает в переулок, и
повеселевший возница помогает доктору влезть. Донатти увидел меня, помахал
издалека рукой, крикнул что-то, - я нашел в себе силы поднять руку, - и
повозка скрылась в переулке.
Я сидел, прислонясь спиной к замшелой гранитной тумбе, с незапамятных
времен торчащей у входа в муниципалитет. Вниз убегали ступени широкой
главной лестницы и я восседал, как на трибуне, устало глядя на площадь,
захлестнутую ликующим людским водоворотом.
Надо мной склонилась бойкая голубоглазая девчонка; лет шестнадцати:
- Рыцарь, ты ранен? Донатти сказал, что ты ранен.
Эх, хороша! Лукавые голубые глазищи, лохматая русаяголова, насмешливые
красивые губы, на щеках следы копоти и пыли, а на крепкой загорелой руке
массивный, сверкающий сталью мужской браслет.
- Нет, я не ранен, - просипел я, - а как тебя зовут?
- А ты действительно шустрый парень!. Мне Валье сказала, что ты - по
всем женским приметам, так называемый "шустрик". Видела, видела она тебя на
Старом Валу. Всем, - говорит, - хорош, только уж больно горячий. Гляди-ка,
сидит чуть живой, а уже имя девичье ему подавай! - смеялась девчонка.
Я улыбнулся. Было невыразимо спокойно и хорошо на душе. Сидеть бы вот
так и смотреть, как гибкая насмешница достает из сумки бинты из чистого
белого полотна и флягу с какой-то, пахнувшей корицей, жидкостью.
- Да не ранен я, дочка!
- Что-о? Сиди уж, - фыркнула она и передразнила противным голосом. -
До-о-очка... Давай сюда свою физиономию, папочка! Вся рожа в крови и куртка
тоже.
- На куртке не моя кровь, отмою...
Говорить не хотелось. Усталость мягкими лапами обнимала все тело.
Девушка осторожно обтерла мне лицо и ловко обработала рану на скуле.
Загадочные угловатые иероглифы, выгравированные на браслете, мелькавшем
перед моим носом, переливались и играли голубизной...
Потом, куда-то отлучившись, девушка принесла большой кувшин, в котором,
как в колодце, плескалась холодная и удивительно вкусная вода. Когда я,
блаженно постанывая, пил, в играющем зеркале этой воды отразились мои
воспаленные глаза...
Кряхтя, как столетний дед, я встал и с помощью девушки вымыл руки и
оттер на куртке липкие красные пятна. Розовая от крови вода стекала по
ступеням, смывая пыль, и солнце, уже клонившееся к закату, веселой рябью
дрожало на мокром граните.
Девчонка в последний раз плеснула мне на руки, дала чистый и прохладный
кусок полотна, а когда я вытерся, вдруг звонко поцеловала меня в нос и
сбежала по ступеням. Наверное, вид у меня был не совсем умный, потому что
она вдруг обернулась и, на мгновение остановившись, хохоча, крикнула:
- Тоже мне, шустрик!.. Меня зовут Лина!


* * *

Вот уже битый час я бродил по городу и искал Киса. Вокруг бурлил
человеческий водоворот; самозабвенно плясали, кричали, смеялись, плакали,
обнимались и пели люди. Дымились и вкусно пахли жаровни, выставленные прямо